Хроники Ламмеры: Шёлковая Песнь

Полиция не справлялась с огромным потоком людей, желающим увидеть казнь народного врага Айтилла и всех гуатти. Они не могли поверить, что шандиец посмел напасть на правителя. И вот, его поймали и должны сжечь прилюдно, но дождь испортил все планы. Когда Мариам с агентом ворвались к эшафоту, те увидели множество людей, кричащих на уставшего Базиля, привязанного к кресту. Прямо посреди Кострища поставили крест — это значит, что душа преступника настолько скверна, что даже огонь отказался его забирать в мир иной. Остаётся лишь медленно резать на куски, пока злодей привязан к кресту. И только внутренности уродца смогут сгореть, оставив грешное тело. Но процессия ещё не началась, ибо все ждали только одного — прибытия самого Гвалы Айтилла на казнь. Его везли двое крупных мужчин на паланкине, обрамлённой золотом и вензелями. Босиком и в одних только изношенных портках краснокожие носильщики выполняли свою работу. То были рабы при дворе Гвалы, что несли короля, державшись обеими руками за потертые деревянные жерди. Когда те донесли короля к эшафоту, Гвала встал с роскошного кресла этой носилки и с надменным взглядом на Базиля медленно двигался к нему на сцену, чтобы вынести смертный приговор, и только тогда палачи в тёмных масках вонзят в тело шандийца множество копий, а его голову отсекут и сожгут позже, когда его вершитель судьбы вдоволь наиграется с его остатками. Таковы были законы и моральные принципы правителя Гвалы Мясника. Когда Мариам мельком завидела лицо брата, сердце облилось кровью, и та подходила всё ближе и ближе, пока не вышла в первые ряды. Она рассматривала лицо брата: все эти черты ей были до боли знакомы с детства. Он так вырос, стал таким сильным. Долгие кольца она считала, что он мёртв, но снова встретила его на эшафоте. Шепотом она поклялась, что никому не даст снова навредить брату. Агент смотрел за её действиями, но ничего не сделал. Она не сможет его рассекретить, ибо никто в Айтилла не знает о том, кто она на самом деле.

И вот, ближе всего к Базилю оказался полный мужчина в королевской мантии, его губы блестели после недавнего жирного обеда, а в глазах читался надменный взгляд победителя. Теперь он намеревался сожрать волю агента Летучего Фрегата и всех его соратников, чтобы показать народу, что никто не может идти наперекор Королю и показать Малике Лакшата, что он достойный мужчина, способный выявить кого угодно и уничтожить организацию, мешающую работорговле, что стала буквально фундаментом к возвышению кланов. Он надменно глядел в лицо Базилю, а потом передал свой взгляд немому народу, за которого говорил дождь своим шумом и стуком о фетровые шляпы и платки. Здесь собралось столько знати, столько горделивых аристократов, но все они плясали под дудку Гвалы и Алмакира, чтобы не оказаться на месте Базиля. Правитель толстыми тёмными губами медленно и томно выпускал фразы, чтобы унизить преступника: «Смотрите, люди, чего добился этот выскочка: он осмелился поднять руку на меня, пока я находился в беспробудном, таком блаженном сне. Шандиец, ты разве не в курсе о том, что Айтилла уже давно не враждует с Лакшата? Постой, совсем забыл, ты ведь человек без роду и имени. Ни Лакшата, ни Айтилла, ни даже грязный Сура. Ты просто бешеный пёс, желающий кого-нибудь да укусить.» Гвала достал трость и замахнулся на щеку Базиля с гневным выкриком: «Грязная собака! Я знаю, как выявить и твоих дружков! Да… Верно. Ха-ха-ха! Если на глазах всех людей ты предашь своих соратников и скажешь, где искать главаря, я, может и быть, отпущу тебя лишь без твоих богомерзких ручонок.» Мариам еле сдерживала свой гнев и была готова прямо на месте убить Гвалу одной звуковой техникой, но остановилась, когда Базиль с улыбкой гордо поднял голову и обратил взор на всех людей Айтилла. Он видел всю их историю: все их испытания, ложь, войну, науку и учения. Всё это строили предки его друга, а затем и он сам вместе с покойной Фиорой Халливель. Он вспоминал все истории того самого друга о сильнейшем духом и телом народе, о величественном клане, о его бравых воинах и великих умах. Всё это предстало перед его взором, и тогда Базиль рассмеялся во весь голос, от чего напугал Гвалу, а потом глазами, полными силы и воли, громогласно сказал: «Ни я, ни все эти люди не боятся тебя! Отсеки ты мне хоть все конечности — я никогда не стану уважать и бояться такого труса! Вы только поглядите, люди! Этот жирдяй испугался какой-то побрякушки! А сам он настолько глуп, что даже не заметил, кто на самом деле на него напал, и обвинил во всём меня. Тебя одурачила твоя же подруга Малика, трусливый Король! Так слушайте же все! Имя мне — Базиль Лакшата! И я победил!» После этих слов Гвала попятился назад, а Базиль провожал его хищным взглядом, улыбаясь во все зубы.