Хроники лечебницы

Когда дверцы раскрылись, она вздохнула и вышла за ним в коридор, полный людей. Кто-то шел с портфелем, другие – со стопками бумаг. Он направился к нужному залу и почувствовал чью-то руку на плече. Это был Коулман.

– Кайл, я ее возьму. А тебе придется ждать здесь, пока тебя не вызовут для дачи показаний.

Рэйвен зашла ему за спину.

– Я хочу остаться с Марти.

– Я скоро подойду. Иди. Ты будешь в порядке.

Он смотрел, как Коулман ведет ее в зал суда. Потом сел на скамейку и стал ждать. Мимо прошли агент ФБР Дуган и его греческая напарница, агент Элиаде, болтая о чем-то. Дуган вошел в зал суда, а она осталась ждать. Значит, ей тоже предстоит давать показания.

Наконец двери зала раскрылись, и судебный исполнитель позвал его:

– Доктор Мартин Кайл!

Он вошел и нетвердой походкой направился по проходу. Рэйвен, сидевшая вместе с Коулманом, за столом защиты, послала ему воздушный поцелуй.

– Доктор Кайл, – сказала судья Родригес, – займите свое место.

Он медленно прошел к свидетельской кафедре, положил ладонь на Библию и принес клятву говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, Бог ему в помощь.

«Кто, как не Бог, – подумал он, – знает всю правду? И куда он ее спрятал?»

Подошла Тэйлор, держа желтый блокнот. Кайл обратил внимание на ее мускулистые руки. Она попробует положить его на лопатки? Ему следовало подкачаться.

– Доктор Кайл, на прошлом заседании суд велел вам применить лечебную процедуру, известную как быстрая имплозивная терапия. Будьте добры, сообщите суду, сумели ли вы привести подзащитную в пригодное состояние, используя этот метод.

Сразу схватила за горло.

– Не вполне.

– Будьте добры объяснить суду почему.

– Как я уже говорил, метод образного погружения – это очень мощное средство, вызывающее сильную тревожность. Я также говорил, что невозможно предсказать, как будет реагировать пациент с погранично-истерическим расстройством. Я выявил у нее две фобии, мешающие мне преодолеть постгипнотическое внушение, блокирующее воспоминания. Это пирофобия и акрофобия, – он взглянул на судью и пояснил: – Страх огня и страх высоты.

Родригес осклабилась.

– Я знакома с этими терминами.

– Простите, ваша честь.

Тэйлор крутила блокнот на столе.

– Как это влияет на способность суда установить ее подлинную личность?

– Подлинную личность? Травмы, заставившие ее разум скрыться за пеленой деперсонализации, еще не выявлены. Я пока не сумел установить ее подлинную личность.

Чем сильнее она пыталась прихватить его, тем проще оказывалось высвободиться из ее хватки. Кайл сказал себе быть осмотрительней.

– Хорошо известно, – продолжил он, – что одним из признаков пограничного расстройства личности является членовредительство и суицидальные угрозы.

– Насколько серьезны такие угрозы?

– В целом по стране восемь процентов госпитализированных с ПРЛ покушаются на самоубийство. Пять процентов успешно.

– Значит, – сказала Тэйлор, – девяносто пять случаев из ста неуспешны?

Коулман подскочил.

– Возражаю!

– Принято, – сказала Родригес. – Но расслабьтесь, мистер Коулман. Это не открытый процесс. Здесь нет присяжных заседателей, которых надо в чем-то убеждать.

Коулман сел на место.

– Когда полиция хотела забрать ее из мотеля, – сказал Кайл, – она пыталась перерезать себе горло.

Тэйлор быстро пошла на попятный.

– Больше вопросов к доктору Кайлу не имею – пока что.

Он расслабился. На лопатки она его не положила. Родригес кивнула Коулману.

– Можете перейти к перекрестному допросу.

Подошел Коулман.

– Доктор Кайл, знаком ли вам так называемый стокгольмский синдром?

– Возражаю! – выпалила Тэйлор.

– На каком основании? – спросила Родригес.

– Тот факт, что подозреваемая была заложницей, никак не связан ни с ограблением банка в Афинах, ни с ее участием в террористическом заговоре.

Родригес повернулась к Коулману.

– Ваш аргумент?

– Мы считаем, эти факты связаны. Когда кого-то подвергают унижениям, пыткам и угрожают смертью, у человека формируется сильная связь с похитителями, и…

– Возражаю!

– На каком основании, мисс Тэйлор?

– Ваша честь, по этому вопросу не имеется экспертных сведений.

– Принято. Мистер Коулман, пусть скажет слово свидетель.

Коулман снова повернулся к Кайлу.

– Будьте добры, расскажите суду, как стокгольмский синдром может проявиться у пограничного пациента в период расщепления личности.

Он сосредоточился исключительно на Коулмане, избегая пристального взгляда Рэйвен.