Хроники Люциферазы. Три корабля

Прошло пять дней. Ощущение чудовищное. Почему-то я после собственного опыта шитья и обретения своего лоа был уверен, что уж у Нансена все получится, больно он был странный и, не знаю, как сказать, готовый на все в инопланетных практиках. Лоа постоянно дергает меня влево, настоящая тень вправо, дисбаланс налицо, нашел в себе много новых мышц, которые наконец позволяют мне ходить прямо и даже местами изящно. Планирую скоро встать на голову, если эти черти согласятся меня подпирать. Зато теперь я совершенно освоился с перемещением во тьме, могу не пользоваться фонариком. В ночи иногда вижу, как ходит вокруг «Стульки» Мустамяки, тоже без фонаря. Теоретически надо было бы подойти к нему, поговорить, расспросить, может, он знает, какие у Нансена были планы на прохождение испытания, но как посмотрю на его осанку – вздыбленные лопатки, опущенное лицо, идет на цыпочках, – так как-то и не хочется. Почему-то сложилась у нас негласная система молчания вокруг испытаний Высоких, таким образом мы отдаем дань уважения Контакту, даже несмотря на то, что испытание Росса закончилось так неожиданно страшно. Но если не вернется и Нансен, мне как руководителю экспедиции придется, боюсь, пересмотреть ряд параметров Межгалактического Протокола по Первым Контактам.

Боже правый! Советник Нансен вернулся, но в каком виде! В каком образе!

На седьмой день прибежал ко мне Вуд, говорит, видим непревзойденные по масштабу электромагнитные возмущения и вообще черт знает что со стороны высоких широт Дневной стороны планеты. Понятно, мы объявляем аварийную ситуацию, индекс оранжевый, все три корабля запираем, лагерь воронов замечательным образом оперативно самоэвакуировался (нет бы пораньше).

Прилетели как раз эти молодцы – Пятый и Седьмой, вид имеют потерянный. По их словам, прилетели они по Протоколу – адмирал все еще там (!), – но вместо того чтобы забрать с места Испытания кого-либо живого, помимо, например, меня, или же напротив, выклевать глаза трупу советника, они вообще никого не нашли. Третий и Шестой клянутся, что скинули советника там, где надо, ничего вне обычных кондиций не наблюдали. Потеряли Третьего Высокого, колотятся клювами оземь, Мастеру даже глаза показать боятся (что характерно, ко мне почему-то примчаться не побоялись, хотя, казалось бы, должно было быть ровно наоборот). К их чести, именно эти четверо остались с нами после того, как вороний лагерь снялся с места и быстро переместился за огненный пролом. Все же убеждаюсь, что место для высадки сэр Росс выбрал идеальное.

Господи, где же Гисли, куда эти олухи его уронили?

Жизнь меня не готовила к тому, как мы нашли Гисли, вернее, не мы.

В середине часового дня с Дневной стороны планеты начали приходить действительно галлюциногенные возмущения – видимость пошла стеклом, стеклом, стеклом. Это было и правда красиво – этакая любовь ифрита к синайскому стихиалю (сколько мы вытащили из учебников про Старую Землю и настолько до сих пор на этом стоим). Только что ясные холмы стали внезапно полупрозрачны, приобрели лиловатый самумный оттенок и начали заворачиваться, как гигантские улитки. Я тут же вспомнил момент знакомства с вороньим Мастером, но если те воронки, которые тогда пригрезились нам троим, были, как теперь понимаем, в его голове, то явление, что мы наблюдали сейчас, было вполне реально и ощутимо. В каждой улитке было немного огня, еще немного дыма и очень много воздуха, и фрагменты пространства в них завивались и смешивались с чем-то еще, будто кто-то смотрел огненными очами оттуда, или же проходил спокойно через них темной фигурой в плаще, или вовсе вдруг увидел я на секунду нашу высадку, отмотанную назад, все три корабля над поверхностью. Улиток было немало, и все они двигались в общем ритме, мы совершенно остолбенели от этого зрелища. Тогда мы еще не знали, что видим масштабную пространственно-временную свертку, главное сокровище и главную опасность Люциферазы.

Мы приникли к иллюминаторам мостика «Стеллы», где, собственно, и собрались командным составом. Невероятной красоты огневатые спирали плавили пространство в течение около получаса, пока из них не начали выявляться некие сущности. Казалось, что среди спиралей проталкиваются огромные тела. Одно было полуночно-синее, довольно плотное, даже толстое, с большой головой на манер собачьей, типа мастифа, оно искрилось голубыми разрядами и, наконец выпроставшись из недр свертки, улеглось, опять же как собака, слева от корабля. Вахтенные демоны Максвелла счастливо взвизгнули, и некоторые не самые дисциплинированные из них попытались выпрыгнуть наружу, но я наступил на ногу своему лоа, и ребята вернулись на место, обиженно искря.