Хроники Маджипура

– И неудивительно, – откликнулся Стейг. – С тех пор сменились два поколения. И, несомненно, обе ветви семейства поддерживали между собой не слишком тесный контакт, особенно если вспомнить о разделявших их расстояниях и разнице в материальном и общественном положении.

– Моя бабушка никогда ничего не говорила о каких-либо богатых родственниках в Ни-мойе, – сказала Иньянна.

Везан Ормус снова порылся в бумагах и откашлялся.

– Возможно, у нее были на то какие-то свои причины. Однако вот как обстояло дело. У Хельмиота Гавоуна и Салин Иньянны родились трое детей, и старшая дочь унаследовала семейное состояние. Она умерла молодой, погибла в результате несчастного случая на охоте, и имение отошло к ее единственному сыну Гавоуну Диламейну, который остался бездетным и умер на десятый год понтифексата Тиевераса, то есть девять лет назад. С тех пор собственность считалась выморочной, хотя поиски законных наследников продолжались. Три года назад выяснилось…

– Вы хотите сказать, что я являюсь их наследницей?

– Именно так, – вкрадчивым голосом подтвердил Стейг, сопроводив свои слова широкой улыбкой, от которой, казалось, кости чуть не проткнули кожу на щеках.

Иньянна, которая уже давно поняла, к чему клонится весь этот рассказ, не могла оправиться от изумления. Ее ноги подкосились, губы пересохли; в замешательстве она взмахнула рукой и опрокинула дорогую алханроэльскую вазу, которая упала на пол и разбилась.

– И что же, предполагается, я должна унаследовать? – чрезмерно сухо спросила она, смущенная тем, что утратила контроль над собой.

– Огромный дом, известный как Ниссиморнский окоем, на северном берегу Зимра в Ни-мойе и три поместья в долине Стейч; все сданы в аренду и приносят доход, – ответил Стейг.

– Мы поздравляем вас, – сказал Везан Ормус.

– А я поздравляю вас, – ответила Иньянна. – У вас получилась прекрасная шутка. Спасибо за то, что вы развлекли меня, а теперь, если вы не пожелаете что-либо купить, то прошу вас позволить мне вернуться к моей бухгалтерии, поскольку налоги…

– Вы не доверяете нам, – заметил Везан Ормус, – и, конечно, совершенно правы. Мы явились, рассказали историю, которая может показаться фантастической, и вам, естественно, трудно воспринять наши слова. Но вот, смотрите: мы из Ни-мойи. Неужели мы потащились бы в Велатис, за тысячи миль, ради того, чтобы подшутить над хозяйкой магазина? Вот… посмотрите сюда… – Он взмахнул пачкой бумаг и положил их на прилавок перед Иньянной. Та дрожащими руками принялась перебирать их. Рисунок особняка – потрясающе! – множество документов с титулами, генеалогическими таблицами и бумаги с печатями понтифекса, на которых написано ее имя…

Она подняла глаза; голова кружилась, мысли смешались.

– И что я должна теперь делать? – проговорила она слабым дрожащим голосом.

– Выполнить ряд обычных в таких случаях процедур, – ответил Стейг. – Вы должны предъявить официальное подтверждение того, что вы на самом деле являетесь Иньянной Форланой, а затем подписать документы о том, что согласны уплатить прогрессивные налоги с накопленных за эти годы доходов, как только вступите во владение, уплатить пошлину за передачу титула и кое-что еще. Мы можем сделать все это за вас.

– И какова же пошлина?

– Несколько реалов.

Ее глаза широко раскрылись. Это была изрядная сумма.

– Я смогу ее заплатить, когда вступлю во владение?

– К сожалению, нет, – сказал Везан Ормус. – Вы не сможете получить титул до уплаты пошлины, а доступ к доходам от имения получите только после того, как примете титул, так что…

– Неприятная формальность, – сказал Стейг, – но в общем-то пустяковая в свете открывающихся перспектив.

Глава 2

Оказалось, что пошлина составляет около двадцати реалов. Это была огромная сумма для Иньянны, почти все ее сбережения. Но из документов она узнала, что одни только сельскохозяйственные угодья приносят до девятисот реалов в год, а помимо них имелись еще и другие источники доходов: арендная плата за использование помещений особняка, платежи за причалы на набережной…

Везан Ормус и Стейг оказали ей чрезвычайно полезную помощь. Она закрыла магазин – торговля все равно шла неважно, – и до самого вечера они сидели втроем за небольшим столиком наверху, и она заполняла формы, подписывала какие-то обязательства, а они скрепляли ее подпись внушительного вида печатями администрации понтифекса. А потом она устроила праздник: отвела своих посетителей в таверну, находившуюся у подножия холма, чтобы выпить вина. Стейг настаивал, что должен заплатить первым, отодвинул ее руку, бросил на стойку полкроны и потребовал большую бутылку лучшего пидруидского пальмового вина. У Иньянны захватило дух при виде такой расточительности – обычно она пила что-нибудь попроще, – но сразу же вспомнила, насколько она разбогатела, и, когда бутылка опустела, сама заказала еще одну.