Хроники Маджипура

Они вышли из летающей лодки. Иньянна увидела, что они находились на набережной. Перед нею лежал Зимр, великая река, столь широкая в этом месте, что она могла разглядеть лишь смутную зеленую полоску – это был Ниссиморн – на горизонте. А совсем рядом от нее, слева, высилась ограда из металлических пик в два человеческих роста высотой, расставленных на восемь-десять футов одна от другой и соединенных между собой тонкой, почти невидимой сетью, издававшей басовитое зловещее жужжание. А за оградой находился сад поразительной красоты с изящными низенькими кустами, усыпанными золотыми, бирюзовыми, алыми цветами, и газонами, так низко и ровно подстриженными, что казалось, будто на земле раскатан изумрудный ковер. Дальше начинался пригорок, на вершине которого, на выступавшей из земли скале, возвышался огромный особняк с белыми, как было принято в Ни-мойе, стенами, казавшийся воплощением воздушной легкости, характерной для нимойского архитектурного стиля, с портиками, которые, казалось, плыли в воздухе, и балконами, немыслимо далеко выступавшими из стен. Не считая дворца самого герцога, который был виден неподалеку, лишь немного ниже по реке, Ниссиморнский окоем показался Иньянне самым красивым отдельно стоявшим зданием, которое она увидела во всей Ни-мойе за то недолгое время, что пробыла здесь. И вот об этом она думала, как о наследстве от своей двоюродной бабушки?! Ею овладел безудержный смех. Она вдруг пустилась бежать вдоль ограды, время от времени приостанавливаясь, чтобы рассмотреть домину с разных точек, и продолжала хохотать, как будто кто-то сообщил ей величайшую истину во вселенной, ту истину, в которой содержался ключ к тайнам всех остальных истин, а такая всеобъемлющая истина должна, несомненно, вызвать смех. Лилойв поспешила за ней. Она окликала свою новую подругу, просила ее подождать, но та неслась вперед, будто в нее вселились бесы. Наконец она оказалась перед главными воротами, по сторонам которых возвышались, внушительно сложив все свои руки на груди, два одетых в безупречно белые ливреи стражника-скандара, самых огромных из всех, каких ей доводилось видеть. Иньянна продолжала хохотать. Скандары нахмурились. Лилойв, догнав наконец Иньянну, дернула ее за руку и шепнула, что им лучше уйти и не нарываться на неприятности.

– Подожди, – ответила Иньянна, которой в конце концов удалось смирить свой смех. Она подошла к скандарам. – Вы служите у Калейна Нимойского?

Гигантские существа взглянули на нее, как на пустое место, и ничего не ответили.

– Передайте вашему господину, – продолжала она, ничуть не задетая этим, – что Иньянна Велатисская была здесь, видела дом и передает свои сожаления, что не сможет прийти к обеду. Заранее благодарю вас.

– Пойдем! – яростно прошипела ей в ухо Лилойв.

Безразличие на волосатых лицах огромных стражников начало уступать место гневу. Иньянна сделала им изящный прощальный жест, снова расхохоталась, махнула рукой Лилойв; они вместе отбежали к летающей лодке, и Лилойв тоже присоединилась к истерическому веселью подруги.

Глава 6

Прошло много времени, прежде чем Иньянна снова увидела солнце Ни-мойи, ибо она начала в подземельях Большого базара новую жизнь, жизнь воровки. Сначала она нисколько не хотела браться за ту «работу», которой занимались Лилойв и ее родственники. Но практические соображения вскоре вынудили ее отказаться от тонкостей этики. Она не имела никакой возможности вернуться в Велатис; к тому же теперь, после того как она получила первое, пусть даже очень ограниченное, представление о Ни-мойе, у нее не было и такого желания. Там ее ничего не ждало, кроме давно уже опостылевшей жизни мелкой торговки клеем и гвоздями, фальшивым атласом и фонарями из Тил-омона. Но для того чтобы остаться в Ни-мойе, тем не менее требовались деньги. Она не владела никакой профессией, кроме торговли, а о том, чтобы без капитала открыть здесь хоть самую захудалую лавчонку, нечего было и думать. Со дня на день ее скудные средства должны были закончиться. Она не могла отвергнуть доброжелательного предложения своих новых друзей, у нее просто не было иного выхода – они предлагали ей присоединиться к своему обществу; а ведь прибиться к какому-либо другому было очень нелегко, ну а в одиночку выжить было просто почти невозможно. Ко всему прочему, теперь, убедившись, что все ее сбережения оказались отнятыми у нее говорливыми пройдохами, она уже не так неприемлемо относилась к тому, чтобы включиться в воровскую жизнь, невзирая даже на то, что она была совершенно чужда ее натуре. Так что девушка надела на себя мужскую тунику (рост позволял ей это) и, держась немного неуклюже – чего, впрочем, вполне хватило для того, чтобы сделать обман, который никто не собирался раскрывать, достаточно правдоподобным, – под именем Кулибгая, брата мастера-вора Агурмоля, вступила в гильдию воров.