Хроники Маджипура

– Только вы со своими тайными экспериментами на умах других путешественников. Да?

– Да.

– И вы довели их до смерти.

– Нет, – возразил Барджазид. – Я не желал никому смерти. Если они погибли, то из-за собственной тревоги, растерянности, из-за того, что впали в панику и убежали в опасные места… потому что они ходили во сне, так же как и вы…

– Но они умерли из-за того, что вы вмешивались в ход их мыслей.

– Разве можно быть уверенным в этом? Некоторые умерли, некоторые нет. Я совершенно не желал никому смерти. Вспомните, когда вы заблудились, мы бросились на поиски.

– Я нанял вас своим проводником и телохранителем, – сказал Деккерет. – А остальные были ни в чем не повинными незнакомцами, и вы охотились на них издалека, не так ли?

Барджазид промолчал.

– Вы знали, что смерть этих людей явилась прямым следствием ваших опытов, и все же продолжали экспериментировать.

Барджазид пожал плечами.

– Как долго вы занимались этим?

– Несколько лет.

– И ради чего?

Барджазид упорно смотрел в сторону.

– Я сказал вам однажды, что никогда не отвечаю на подобные вопросы.

– Даже если я сломаю ваш аппарат?

– Вы все равно его сломаете.

– Ошибаетесь, – ответил Деккерет. – Вот. Берите.

– Что?

Деккерет протянул ему руку, держа на раскрытой ладони машину снов.

– Ну же, возьмите ее. И уберите подальше. Мне эта штука не нужна.

– И вы не собираетесь убивать меня? – растерянно спросил Барджазид.

– Разве я судья вам? Если я еще раз поймаю вас, когда вы будете воздействовать этим устройством на меня, то, скорее всего, действительно убью. Но в любом другом случае не стану. Убийства не забавляют меня. У меня и так уже есть один тяжкий грех на душе. А вы нужны мне, чтобы я мог вернуться в Толагай, или, может быть, вы забыли об этом?

– Ну, конечно… Конечно, – пробормотал Барджазид. Казалось, милосердие Деккерета потрясло его до глубины души.

– А почему я должен желать убить вас? – совершенно серьезно спросил Деккерет.

– За вторжение в ваш разум… За искажение ваших сновидений…

– Ах!

– За то, что ваша жизнь была подвергнута опасности в пустыне.

– И это тоже.

– И все же вы не хотите отомстить?

Деккерет покачал головой.

– Вы позволили себе чрезмерную вольность в обращении с моей душой, и я был возмущен этим, но теперь гнев прошел и с этим покончено. Я не стану наказывать вас. Мы с вами заключили сделку, и я получил от вас кое-что, стоившее уплаченных мною денег, и это кое-что оказалось ценным для меня. – Он наклонился поближе к Барджазиду. – Я прибыл в Сувраэль, через край полный сомнениями, внутренним разладом и чувством вины, – негромко и очень серьезно сказал он, – ища возможности очиститься через телесные страдания. Это было глупостью. Телесные страдания причиняют неудобства и укрепляют волю, но очень мало что дают раненому духу. Вы дали мне нечто другое, вы и ваша игрушка, копающаяся в мозгах. Вы истязали меня во сне, вы поднесли зеркало к моей душе, и я смог ясно увидеть себя. Барджазид, много ли из этого последнего сновидения вы сумели по-настоящему прочесть?

– Вы были в лесу, на севере…

– Да.

– Охотились там. Одного из ваших спутников… спутницу… ранил дикий зверь, да? Так?

– Продолжайте.

– И вы не обратили на нее внимания. Вы продолжили гнать зверя. А потом, когда вы вернулись, чтобы заняться ею, оказалось слишком поздно, и вы обвинили себя в смерти женщины. Я ощущал в вас большую вину. Я чувствовал, какая сильная аура окружала вас.

– Да, – сказал Деккерет. – Эту вину мне предстоит нести вечно. Но теперь для погибшей уже ничего нельзя сделать – скажете нет? – Он почувствовал удивительное спокойствие. Он все еще не до конца понимал происшедшее и был уверен только в одном: во сне он наконец-то столкнулся лицом к лицу с реальностью события в Кинторском лесу, с истиной о том, что он сделал и чего не сделал, понял то, чего не мог выразить словами: безумие – подвергнуть себя пожизненному наказанию за один-единственный поступок, совершенный по небрежности, по необдуманности. Настало время отказаться от самобичевания и вернуться к нормальной жизни. Он уже осознал, что прощение началось. Он прибыл в Сувраэль в поисках очищения, и ему удалось так или иначе найти его. И этим он обязан Барджазиду.

– Может быть, мне удалось бы спасти ее, – обратился он к проводнику, – а может быть, и нет, но мой разум был в этот момент занят совсем другими мыслями, и я в своей неразумности прошел мимо, думая лишь о том, как убить зверя. Но не кажется ли вам, Барджазид, что валяться на земле и посыпать главу пеплом – это не путь к искуплению? Мертвые – мертвы. Я должен трудиться на благо живых. Так что разворачивайте летающую лодку, и двинем назад, в Толагай.

– А как же ваша инспекция пастбищ? Гизин-Кор?

– Совершенно бессмысленное задание. Все эти недопоставки мяса и торговый дисбаланс уже не имеют никакого значения. Проблемы уже решены. Везите меня в Толагай.

– А дальше?

– Вы поедете со мной на Замковую гору. Покажете свою игрушку короналю.

– Нет! – в ужасе вскричал Барджазид. Впервые за все время знакомства Деккерет увидел его по-настоящему испуганным. – Умоляю вас…

– Отец! – вмешался Динитак.