Хроники Нарнии Том 1

 — Я в первый раз подумал, а валяются ли так настоящие Говорящие Лошади? Как ты думаешь? Может быть, это всего лишь глупый, шутовской трюк, который я перенял у этих, бессловесных? Какой ужас, если, вернувшись в Нарнию, вдруг обнаружу, что я нахватался здесь всяких подлых, низменных, глупых привычек!.. Отвечай же мне, Шаста, только начистоту. Не щади моего самолюбия. Настоящие, свободные, Говорящие Лошади катаются на спине?

 — Да откуда мне знать? Если тебе интересно мое мнение, пожалуйста. На твоем месте я бы не стал ломать над этим голову. До Нарнии надо сначала добраться, а там уж выяснять, что у них принято, а что не принято. Ты хоть знаешь туда дорогу?

 — Дорогу я знаю лишь до Ташбаана. А дальше — смутно. Я знаю, что за Ташбааном начинается пустыня, как-нибудь через нее переберемся. За пустыней — Северные Горы. А там кого-нибудь спросим. Помни о том, что Нарния — на Севере! И тогда нас ничто не собьет с дороги. Но, честно говоря, я буду рад, когда Ташбаан останется у нас позади. И мне, и тебе лучше держаться подальше от больших городов.

 — Тогда, может быть, обойти и этот город?

 — Не стоит. Обходя Ташбаан, придется забраться далеко вглубь материка, а там обжитые и густо населенные места, много дорог. Я там не бывал и тех дорог не знаю. Нет, нам надо держаться поближе к побережью. Тут лишь холмы и степи, и живут лишь овцы, кролики да чайки. Из людей мы встретим разве несколько пастухов... Кстати, раз уж мы заговорили о дороге, то почему бы нам не двинуться дальше?

 Шаста последовал совету: оседлал Бри, забрался к нему на спину. Все тело мальчика немилосердно болело. Но Конь был добр с ним и все послеполуденное время шел тихим и ровным шагом. Начало смеркаться. По крутой тропке они спустились в долину и набрели на какую-то деревушку. Не доезжая до нее, Шаста спешился и пошел в деревню один, чтобы купить каравай хлеба, редиски и лука. Тем временем Конь легкой рысью обогнул деревню и встретил Шасту у противоположной околицы. Такую операцию они потом повторяли через ночь.

 С каждым днем Шаста чувствовал себя лучше, мускулы его крепли, и он падал все реже и реже. Но Бри продолжал ворчать, что Шаста держится в седле, как мешок с мукой.

 — Если бы нам нечего было бояться, — говорил он, — все равно бы я не посмел бы показаться на большой дороге — из-за стыда, мой юный друг. Мне пришлось бы сгореть со стыда!

 Но несмотря на все эти попреки, Бри оказался очень толковым и терпеливым учителем. Нет лучшего наставника верховой езды, чем сам Конь. Шаста учился держаться и при рыси, и при быстрой рыси, и во время прыжков. Он мог усидеть в седле, даже когда Бри вдруг на полном скаку резко осаживал назад, резко кидался направо или налево — как, объяснял Бри, бывает в настоящем бою. Разумеется, Шаста просил Коня рассказать о войнах и битвах, где тот участвовал вместе со своим тарханом. И Бри вспоминал о стремительных маршах и переправах через быстрые реки, о молниеносных налетах и упорных боях между конными отрядами, в которых боевые кони дерутся так же, как и люди. Потому что все они как на подбор свирепые жеребцы, обученные кусаться, лягаться и послушно вставать на дыбы, когда требуется, чтобы при ударе меча или боевой секиры на противника обрушился не только вес всадника, но еще и вес лошади. Хотя Шаста готов был слушать эти рассказы целыми сутками, Бри порою отказывал ему.

 — Не стоит много говорить об этом, малыш, — объяснял он. — То были войны тисрока, и я участвовал в них как раб, как бессловесная скотина! Если бы это были войны за Нарнию, где я сражался бы как вольный Конь, рядом с вольными своими соплеменниками! Вот о них стоило бы поговорить... Нарния и Север! Бра-ха-ха! Бро-хо- хо! — последние восклицания Бри звучали сигналом к галопу.

 Так они путешествовали уже несколько недель и миновали столько мысов, полуостровов, бухт, речушек, рек и деревень, что Шаста уже давно сбился со счета. Их было больше, чем могла удержать его память. Холмистая степь осталась позади, и они пересекли бескрайнюю равнину, где иногда попадались рощицы. И вот как-то ночью они ехали по открытому месту, а в полумиле от них темнел лесок. Уже с час они шли тряской рысью, переходя время от времени на спокойный шаг, как вдруг Бри резко остановился.

 — В чем дело? — удивился Шаста.

 — Шшшш! — прошипел Бри, поворачивая к нему голову с прижатыми ушами. — Неужели еще не слышишь?

 Послушав с минуту, Шаста сказал:

 — Похоже, тут рысит другая лошадь, между нами и лесом.

 — Да, тут есть другая лошадь, — согласился Бри. — И мне это не нравится.

 — Может быть, то какой-нибудь фермер. Припозднился, а теперь спешит домой.

 — Какой вздор! — возмутился Бри. — Крестьяне никогда так не ездят. И лошадь не крестьянская. Неужели ты не слышишь, как она идет? Это великолепная лошадь. И на ней настоящий наездник. И я скажу тебе, Шаста, кто они такие. Там, на опушке леса — тархан, и не на боевом коне — у нас шаг тяжелее. Это же чистокровная скаковая лошадь.

 — А сейчас она, вроде бы, остановилась, — сказал Шаста, напрягая слух.