Хроники Нарнии Том 2

остаток жизни мучиться при мысли, что поддался страху и оставил неразгаданной такую тайну.

— Тогда и мне придется остаться вместе с вами, Рипи, — вздохнул Эдмунд.

— И мне, — отозвался Каспиан.

— И мне, — прошептала Люси.

Юстасу не осталось ничего, как изъявить такое же желание. Для него это был очень смелый поступок. Ведь до того, как попасть на борт “Утренней зари”, он даже в книжках не читал про настоящие приключения и сейчас не ожидал от них ничего хорошего. Так что, понимаете, это решение далось ему нелегко, намного труднее, чем другим.

— Умоляю ваше величество... — начал Дриниан.

— Нет, милорд, — отвечал Каспиан. — Ваше место на корабле, и пока мы тут будем бездельничать, вас ждет работа, которую никто кроме вас не сделает.

Со всех сторон на него так и посыпались доводы и уговоры, один убедительнее другого, но Каспиан настоял на своем. Как только моряки направились к берегу и исчезли в сгущающейся темноте, никто из оставшихся пяти наблюдателей, кроме, быть может, отважного Рипишиппи, не избежал очень неприятного холодка в животе.

Они начали устраиваться на ночь. Много времени ушло на то, чтобы выбрать подходящие места за столом. Возможно, у всех были на этот счет одни и те же соображения, но никто не высказывал их вслух. Действительно, выбор им предстоял очень нелегкий. Мысль о том, что придется просидеть всю ночь рядом с этими жуткими волосатыми существами, была невыносима. Конечно, они не были мертвецами, но и живыми, в точном смысле этого слова, их назвать было нельзя. Если же сесть с другого конца стола, то с наступлением темноты спящих не станет видно, и никто не будет знать, по-прежнему ли они неподвижны. А мало ли что может случиться ночью с заколдованными лордами?.. Поэтому друзья без конца ходили вокруг стола и переговаривались.

— Может быть, сядем здесь?

— Да нет, лучше отодвинуться чуточку подальше.

— А может, будет лучше с этой стороны?

Так продолжалось, пока ноги не начали подгибаться от усталости. Тогда они устроились почти посерединке, но и чуть-чуть ближе к спящим, чем к другому концу стола. К этому времени стало совсем темно. На востоке загорелось незнакомое новое созвездие. Люси было бы намного приятнее, если бы это был Леопард, Корабль или какое-нибудь другое привычное созвездие нарнианского неба.

Путешественники плотнее завернулись в матросские плащи, уселись в креслах поудобнее и затихли. Поначалу они старались поддерживать разговор, но он не получался, и вскоре они замолчали. Но ни на миг не смолкал рокот волн, разбивающихся о прибрежные камни.

Прошло несколько часов, показавшихся им настоящей вечностью. Потом настал момент, когда вдруг все почувствовали, что очнулись после минутной дремоты. Но за эту “минуту” звезды успели изменить свое положение. Небо по-прежнему оставалось совершенно черным, только на востоке обозначилась тусклая серая полоска. Они озябли, тела их затекли, и очень хотелось пить. Неожиданно все замерли, не решаясь вымолвить ни слова, потому что наконец что-то стало происходить.

Прямо перед ними за колоннами виднелся пологий склон невысокого холма. Там теперь неожиданно раскрылась дверь, дверной проем осветился, и на этом светлом фоне возник силуэт. Он шагнул вперед, дверь за ним закрылась. Фигура двинулась прямо к ним, вместе с нею приближался и свет. Некоторое время они могли видеть только его. Свет приближался, пока смутно видимая фигура не остановилась возле стола, напротив наших путешественников. Теперь они разглядели, что это высокая стройная девушка в простом длинном одеянии голубого цвета, оставляющем открытыми ее руки. Голова была непокрыта, и длинные золотые волосы свободно ниспадали на спину. Наши путешественники глядели на нее и думали, что раньше, оказывается, просто не понимали слова “прекрасная”...

Свет исходил от высокой свечи в серебряном подсвечнике, который девушка несла в руке. Вечером с моря дул слабый ветерок, но теперь он стих совершенно, поэтому свеча горела ровно, а пламя ее стояло так прямо, будто она находилась в комнате с закрытыми окнами и спущенными занавесками. Серебро и золото на столе засверкали в пламени свечи.

Только теперь Люси заметила, что на столе лежит предмет, на который она прежде совсем не обратила внимания: каменный нож, острый, будто стальной, на вид невообразимо древний и какой-то зловещий.

Никто не сказал ни слова, но сначала Рипишиппи, затем Каспиан, а потом и все остальные встали, ибо почувствовали: незнакомка — великая и могущественная властительница.

— О странники, явившиеся издалека к Столу Аслана! — заговорила девушка. — Почему вы ничего не ели и не пили?

— Госпожа, — ответил Каспиан, — мы боялись отведать этой пищи, ибо подумали, что именно она ввергла наших друзей в этот колдовской сон.

— Они даже не прикоснулись к ней, — сказала девушка.

— Пожалуйста, — попросила Люси, — расскажите нам, что с ними случилось.