Хроники Навь-Города

— Редко кто из землян заслужил великий орден. Я имею в виду не людей — таких и вообще-то, насколько мне известно, не существует. Лунное сообщество настояло, чтобы вас отметили высшей наградой. Я рад за вас.

— А уж я-то как рад!

— Теперь мы можем возвращаться.

— Замечательно. Только подпругу подтяну.

— Простите?

— Пустое, присказка. Но, кажется, любезный Ортенборг, ты забыл, что мы пили на брудершафт.

— О, да, да! Конечно! Теперь мы как братья! — Восторженность паладина была вымученной, натужной. — Подпруга, да. Я вспомнил. Там, на поверхности, рыцари ездят верхом на турах и лошадях. Замечательно!

— Пожалуй. Но и плыть на каравелле в Пространстве не менее замечательно.

— Мы поплывём, поплывём… — В словах паладина было и утверждение, и вопрос одновременно.

— Во всяком случае, паруса-то поднимем! — Фомин поднялся и пошёл в КУПе, не забыв прихватить бокал с аквавитом, да и сам штоф — так, для настроения.

Шёл он специально мимо логова тарка, но дверь, роскошная дверь, ведущая к господину и благодетелю, исчезла, будто и не было её.

А если и в самом деле не было? Морок, ментальный трюк, внушение?

Но взгляд паладина, брошенный на переборку, отметал подобные сомнения. Паладин явно испытывал к этому месту почтение, граничащее с благоговением.

В КУПе тоже было прибрано. Куда девались тела, даже не хотелось думать. А думалось.

— Значит, поднимаем паруса, Ортенборг?

— Поднимаем!

Сказать было легко, сделать же ещё проще. Рычаг в руки — и мало-помалу двигай вверх. Всего лишь три дюжины попыток, и он уже мог править каравеллой — пусть неуклюже, не самым лучшим образом, но всё-таки каравелла плыла в ту сторону, куда он хотел её направить.

Ничего удивительного. Давным-давно, во времена Межпотопья, совершенно сухопутные люди строили по примеру древних предков бальсовые плоты и камышовые лодки и пересекали на них океаны, не затрачивая ни молекулы топлива. Человеческое бессознательное общее у предков с потомками, и там, где недоставало знаний, выручал инстинкт.

Или, напротив, навьгородцы ушли настолько вперёд, что умели сложное делать простым.

Как бы там ни было, Фомину удалось поднять каравеллу над Луной. Высоко поднять. На тридцать тысяч локтей.

И с каждым мгновением расстояние увеличивалось ещё локтей на пятьсот. Для катера, для межпланетника, не говоря уж о межзвёзднике, скорость пустяковая, но он предпочитал не спешить.

Вели они каравеллу на пару с паладином: тот управлял ею, пожалуй, даже лучше Фомина, но твердил, что очень боится заблудиться в пространстве и вообще — не уверен, сможет ли причалить к Земле.

А кто сможет? И нужно ли причаливать?

И сидя в кресле пилота, и отдыхая в кают-компании (апартаментами он пользоваться перестал отчасти из-за того, что они были близки к логову, отчасти из-за стремления быть вместе с паладином, он тоже отдыхал в кают-компании), Фомин думал и думал всё над одним и тем же.

Надо понять: стоит ли вообще лететь на Землю?

Ведь он не сам по себе летит. Он везёт Зверя.

Ну, ну. Не пугайся. Пуганый. На Земле этих тарков видимо-невидимо. Преимущественно невидимо — для тех, кто дальше своих подошв не видит. Но — всё равно много. Что с того, если один тарк, попутешествовав в Пространстве, вернётся назад?

Но ведь он не просто вернётся. Привезёт с собой послание от лунных тарков. И что? Массовая миграция тарков на Луну Фомина нисколько не волновала. Жили на Земле — в смысле на поверхности — без них, ну и дальше как-нибудь проживут. Наоборот, радоваться нужно: исчезнет неясный, но не самый приятный фактор. Поработители людей! И пожиратели тоже. Пусть они едят только навьгородцев (только ли?), да и то не всяких (а каких?), без Зверей будет лучше.

Десять тысяч беглецов с нашей планеты. Только Зверей. Какое облегчение для человечества!

И тем не менее…

Тем не менее на каравелле был бунт. Мятеж. Кому-то очень не хотелось, чтобы лунная миссия закончилась успешно.

Почему?

А почему он должен вообще принимать на веру происходящее?

В каждом пункте можно сомневаться. Первое, сам мятеж. А был ли он? Нет, убитые, безусловно, были, уж собственным глазам он просто обязан верить, но вдруг это было не восстание, а бойня? Захотелось тарку пошалить, он и разбушевался. С точки зрения логики, полная чушь, но применима ли человеческая логика к Зверю?

Мятежники, кто они? Доктор Гэрард? Пожалуй. Магистр Хаммель? Как знать. Стюард и слуга? Четыре мятежника на крохотную каравеллу — не многовато ли? Куда смотрит контрразведка? Если миссия важна, а она важна, полёт на другую планету запросто не совершают, каждого должны были проверить и дважды, и трижды. Те же тарки с их якобы огромной ментальной мощью бы и проверили.

Возможно, и проверили. И возможно, мощь Зверей не так уж велика. Или же мятежники — люди выдающиеся именно в области ментальной скрытости, но как люди действия, способные совершить мало-мальски приличную диверсию, ни на что не годятся. Четвёрка отчаянных людей, да ещё с фактором внезапности, просто обязана сделать большее, нежели подставлять горло тарку. Отравить доблестных рыцарей, например.