Хроники Навь-Города

— В Замке каждый десятник отвечает за явку своего десятка, а сотник — сотни. Со стороны, быть может, не заметно, но каждый обитатель на строгом учёте.

— Ну почему же, почему же, очень даже заметно. А гости?

— Здесь сложнее, но, поверьте, каждый гость у нас тоже… на строгом учёте.

— Тогда, признаюсь, я предвижу осложнения.

— Какие осложнения, доблестный рыцарь?

— Боюсь, спустя луну-другую люди начнут спрашивать себя, как сэр Ингман, первый советник Замка, смог миновать стражу? Степняки не производят впечатление беспечных разгильдяев.

— Принцесса была убита вампиром — это непреложный факт. Сэр Ингман — единственный вампир, ergo, принцессу убил сэр Ингман. Так по крайней мере думает большинство. А как он миновал стражу… Возможно, он действовал с нею заодно. И именно потому сэр Дии-Ол и поспешил избавиться от неугодного сообщника, сообщника, чьё дело сделано и которому лучше исчезнуть.

— Возможно.

Луу показалось, что его спутник не убеждён.

У ворот послышался шум. Начали прибывать пахари. Они въезжали на телегах, запряжённых волами. У тех, кто победней, — тощие волы, побогаче — упитанные. Больше двух не держат даже богатеи — нельзя. Объедят. У человека две руки, больше одной сохи не удержать. Сын вырос — отделяйся. А волами торговать может только барон. Волы, они в неволе не размножаются. И на воле тоже.

— Вот ещё знакомое лицо. — Доблестный рыцарь показал на въехавшую повозку.

Её тащил один-разъединственный вол. Толстый, даже отсюда слышна была его одышка. Не привыкла животина надрываться. А пришлось: повозка была наполнена доверху скарбом, мешками и детьми.

— Да это хозяин постоялого двора! — узнал Луу.

— Толстый Сол? Он, правда, любит, когда его зовут Большим Солом.

— И вы, мастер, знаете его? — Рыцарь пребывал в задумчивости. Что-то тревожит спутника. Да и он, Луу, тоже не безмятежен.

— Я, доблестный рыцарь, знаю всех в округе. Да и неудивительно, здесь все знают всех. Мирок Замка невелик. Кого-то лучше, кого-то хуже.

— А кого-то и совсем плохо. Кто, например, знал, что сэр Ингман — вампир?

— Увы мне, увы, — покаянно вздохнул Бец-Ал-Ел. — Не оправдываюсь, но выявить вампира трудно даже магу.

— Почему?

— Дровосек может срубить любое дерево, но рубить все деревья подряд у него не хватит ни сил, ни времени. И кто позволит извести весь лес? То же и с магией. Вампир не есть совершенно исключительное явление. Аура большинства людей несёт в себе и вампирские цвета. На ходу понять, кто есть кто, трудно, даже невозможно, как невозможно съесть орех, не разбив скорлупы. Орехи бить — дело немудрёное, но люди не орехи. Им больно. Они сопротивляются. Расколоть защиту — и оставить человека нагим?

Телега проскрипела на гостевой двор. Тесно там будет сегодня.

— Мне, доблестный рыцарь, предстоит неотложное дело — до заката я должен уничтожить тело вампира. Но прежде я его вскрою. Не знаю, будет ли это вам интересно…

— Мне будет интересно, — быстро сказал рыцарь. — И баронесса просила засвидетельствовать конец вампира.

— Тогда прошу вас. Время не терпит.

Ступени крепкого серого камня не истёрлись и на палец. Это за восемь-то веков! Видно, не часто спускались сюда обитатели Замка.

То же подтверждала и селитра, изморозью проступавшая на стенах, и самый дух места — не затхлый, нет, но чувствовалось разлитое в воздухе безлюдье. Эхо, гулкое эхо, только укрепляло в мысли — здесь человек гость.

А кто хозяин? Крысы? Пауки? Но не было ни паутины, ни едкой крысиной вони. Бесплодность.

Чёрные слуги плелись позади, четверо тащили тело, пятый — голову. Идти им не хотелось, про подземелье всякие слухи ходили, но как ослушаться приказа?

Луу держался позади Бец-Ал-Ела. В таком месте первым всегда идёт хозяин. Если он добрый хозяин. Чужому здесь смерть, хорошо, если быстрая. Не так ступил, не то сказал, не там промолчал.

Свет сочился из окошек скупо, как молоко из вымени голодной турицы. Они, окошки, шли по самому верху, с ладонь вышиной, с локоть шириной, и всё равно забраны толстыми железными прутьями. Всякому ясно, не от воров, не от любопытных даже. От тех, кто внутри. Вот и думай, идти сюда или мимо.

Ещё ступень-другая — и они оказались перед дверью. Да, такой дверью не каждая сокровищница похвастает, не изрубишь, не сожжёшь. Однако запиралась совсем просто, любой открыть может, кому сил достанет снять пудовые брусья засова. Разве заговорены?

— Вы не поможете, доблестный рыцарь?

Кор-Фо-Мин не без труда вынул из гнёзд запоры. Луу примерился. Нет, не пудовые, куда… Пудов по шесть в каждом брусе. Тяжёлое Железо.

Они прошли в зал.

Стало светлее — и глаза привыкли, и, главное, светел был зал. Своды, стены, пол — всё было выложено мрамором, белым мрамором. Такой мрамор издалека везти надобно, большие деньги платить. Может, трофей от прежних, уже и позабытых походов? Но не для пыточной же… Здесь не вампира — самого Императора принимать впору. Или Хана.

В одно из окошек пробрался солнечный луч. Странно, ни пылинки не высветил. Воздух был чист, пах грозою и морем. И ещё чем-то, чего Луу прежде не встречал и не горел желанием встретить сейчас.