Хроники некромантских будней (СИ)

Анастасия улыбается с умиротворённым спокойствием, когда сражаясь неистово, изо всех сил, она терпит поражение. В тёмных глазах её ученика горит равнодушный приговор, и рука его не дрожит, когда он приводит его в действие. Долгожданный покой и завершение, о которых Анастасия так долго грезила, встречают её ледяными объятиями Смерти, и последняя женщина рода Грифона навеки закрывает свои глаза.

Оставляя судьбу Асхана и Эриша в руках достойнейшего из их числа. Верховного Лорда, что сокрушит ложь демонов, и собственной кровью, когда придёт время, омоет руины вновь разрушенного мира.

Комментарий к Хроника шестая. Избранники Асхи

Окей да. У меня есть хэд, что определённое время Анастасия обучала Арантира. Так как в пятёрке её уже нет, значит, для меня, по умолчанию, она мертва. Так как у меня странный и непонятный хэд на то, что некроманты не могут просто взять и самоубиться или просто взять и подставиться, чтоб их убили. Они должны либо быть убитыми в бою, либо от воздействия какой-либо мощной магии, которая как ритуал Зенды или ритуал перед проходом во Фламмшрайн убивает их нахрен с физическим телом, или же как в случае с Вейном порабощает душу при условии умертвлённого в плену тела, то таким образом Анастасия должна была умереть в бою. И исходя из этого, я люто хэдканоню, что она попросила Арантира оказать ей такую услугу и упокоить её окончательной.

========== Хроника седьмая. О «пернатых» проблемах ==========

С пернатой фауной отношения у Вейна не складывались никак от слова совсем. Он не знал точно, чем это было обусловлено: его хронической непереносимостью птиц, или же скверным характером некогда воскрешённого домашнего любимца Алехандро, который верой и правдой служил своему хозяину до своей глубокой птичьей старости, а после — и вовсе после смерти. Птица эта, кстати говоря, обладала на редкость пакостным и мерзким нравом, весьма под стать хозяину, конечно. Но если с последним Вейну поначалу худо-бедно удавалось найти общий язык, то с его питомцем — не особо.

А после того, как Сандро и вовсе покинул культ и обратился в главную угрозу всего Асхана и личную головную боль Вейна, отношения Жнеца Душ с птицами испортились окончательно и бесповоротно.

— Заберите от меня эту чёртову птицу, — у Вейна едва ли не глаз дёргается от раздражения, когда Синеклюв в очередной раз пролетает мимо, пронзительно каркая Жнецу в лицо. — Потому что я давно хочу повырывать ей перья! — привычная угроза, срывающаяся с мужских губ, вызывает лишь как обычно возмущённое клокотание Синеклюва.

И всё бы ничего — угроза так и осталась бы угрозой, пустыми словами, если бы её случайно не услышала Закира. Ребёнок, ещё слишком чистый и наивный, воспринимающий сказанные слова буквально, проникается искренним сочувствием к любимому папе, когда видит, какое грустное у того лицо. То, что оно на самом деле раздражённое и немного злое, успешно игнорируется девочкой, и причинно-следственная связь чётко рисуется в юной голове.

Папа грустный, потому что хочет зачем-то получить перья Синеклюва, но не может этого сделать. Значит, чтобы он снова стал счастливым, ей просто самой нужно раздобыть их! Закира широко улыбается и тут же начинает соображать, как это лучше всего сделать.

Решение задачи кажется ей абсолютно очевидным, и девочка тихо входит в материнский кабинет. Мамы в нём нет, но зато есть Синеклюв, дремлющий на жёрдочке и ничего не подозревающий, и Закира бесшумно подходит к нему, чтобы не спугнуть. Внимательно рассматривает волшебного птаха и думает, какие же перья нужны её папе — ведь самого главного-то он и не сказал!

Наткнувшись, однако, взглядом на три длинных красивых пера в хвосте птицы, Закира довольно кивнула себе, посчитав их идеальным вариантом, и аккуратно приблизив пальчики, резко дёрнула на себя.

Пронзительное «Каррррр!» эхом прокатилось по пустым коридорам Аль-Бетиля, пока Закира шустро выскочила из кабинета, со всех ног несясь к отцу и заодно подальше от гнева покалеченного Синеклюва.

— Папа! Папа! Я достала тебе перья, как ты и хотел! — Закира улыбается широко, махая рукой со своим трофеем, подбегая к отцу, беседующему с Людмилой и Анастасией.

Женщины удивлённо переглянулись друг с другом, когда девочка подбежала ближе и протянула три пера недоумённому отцу.

— Спасибо, дорогая, — сбитый с толку Вейн принял подарок дочери и переглянулся с собеседницами. — Но что это за перья и зачем они мне?

— Ну как же, папа! — Закира в искреннем изумлении распахнула глаза. — Ты же сам говорил, что давно хотел вырвать перья у Синеклюва! Я только не знала, какие именно тебе были нужны, поэтому вырвала их из хвоста, — широко улыбнувшись, девочка даже не представляла, какую подлянку только что устроила своему отцу.

Людмила тихо прыснула, отворачиваясь в сторону и пряча смешок, а Анастасия обманчиво милым голосом обратилась к дочери: