Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

В глубине души Шун-Ди не любил продавать ароматические палочки - так же, как чётки, особые свечи или амулеты из шлифованных камней. Если в Минши всё это были не просто вещи, но нечто значимое, обладающее собственной силой и заслуживающее уважения, то за пределами островов, на материке, превращалось в примету тугого кошелька, пустую заморскую роскошь... Камни и украшения теряли связь с природой и верой в Прародителя, который принёс в Обетованное гармонию и свет, дал людям разум, отделив их от животных и других, магических, существ. Свечи, палочки, посуда в тонких орнаментах переставали быть атрибутом семейной, дружеской или любовной беседы как ритуала, ежедневного священнодействия. Шун-Ди считал ти'аргцев самыми просвещёнными среди людей материка - но даже они относились к товарам из его страны неподобающе, в чём он лишний раз убедился в Кинбралане.

Леди Мора, к примеру, совершенно бездумно тратила благовонные масла из его подарков - выливала по половине флакона за раз на кожу, платье и волосы. Любую женщину-миншийку такое привело бы в ужас.

Служанка по имени Савия носила любовный амулет из розового кварца у всех на виду, строя глазки то конюху, то оруженосцу Эвиарту, то моложавому псарю... Но чаще всех - Лису. Шун-Ди злился: неужели и после его объяснений так сложно понять, что кварц положено скрывать под одеждой?

Тем не менее, он по-прежнему торговал подобными вещами на материке, наряду с обычными настойками, мазями и порошками, которые исправно изготовлялись аптекарями. Торговля приносила устойчивый доход, и Шун-Ди не стал бы рисковать им во имя убеждений - пусть самых высоких.

Но каждый вечер, оставаясь здесь в одиночестве, он возжигал палочки из своих запасов - для молитв Прародителю или просто так, чтобы успокоиться. Сегодня настал черёд композиции, которая шла нарасхват во всех королевствах: апельсин, ваниль и немного корицы. Шун-Ди воткнул палочки в маленькую переносную подставку (её он, как и чётки, всюду возил с собой) и теперь по очереди касался лучинкой каждой из них. Делать это следовало аккуратно, под определённым углом - чтобы дым занялся постепенно и палочка прогорала медленно, источая аромат во всей глубине.

Шун-Ди нравилось заниматься этим. Здесь, в пустых и холодных предгорьях, в мрачных стенах чужого замка воскурения напоминали ему о Минши. Местная осень была промозглой и неприятной: как ни старался Шун-Ди, он не мог разделить счастье Лиса от палой листвы и охоты на куропаток в лесочке Тоури. Дожди угнетали его, а запутанные тёмные коридоры наводили на мысли о смерти.

Общая обстановка, впрочем, наводила на те же мысли. Они нашли наследницу Повелителя Хаоса, отдали ей Инея (Шун-Ди сам не ожидал этого, но его мучила сосущая тоска по дракончику - так, будто навсегда разлучили с чем-то очень дорогим; и это при том, что без встречи с серебристым маленьким чудовищем не проходило ни дня); но - что дальше?.. Путь назад, в Минши, ему заказан: Светлейший Совет либо казнит его как государственного преступника, либо наймёт убийц - причём на этот раз вельможи не ошибутся в выборе. На милосердие Сар-Ту рассчитывать больше нельзя.

Да и Лиса нельзя подвергать подобному риску.

А что до его планов об Уне Тоури... Кто сказал, что она действительно жаждет поддержать борьбу за освобождение Ти'арга, пойти против Альсунга - самого мощного игрока в Великой войне? С какой стати - эта юная девушка, едва открывшая в себе магию? Девушка, не державшая в руках ни меча, ни кинжала, ни лука?

Наследник Повелителя оказался совсем не воином и не опытным магом. Жаль, Лис всё никак не может это принять.

Шун-Ди привык к тому, что Лису трудно отказываться от своих идей, какими бы безумными они ни были. Но делать ставку на Уну, отрывать её от семьи и безопасности во имя неведомо чего... Не слишком ли глупо - и не слишком ли большая ответственность? Даже при Инее на плече она остаётся той, кто есть: молчаливым созданием с бледным лицом и диковатой синевой глаз. Судя по намёкам и недомолвкам Отражений, она сама недавно узнала, кто её настоящий отец. И, по мнению Лиса, теперь должна кинуться искать его - а потом сражаться за то, за что он якобы хотел бы сражаться?..

Шун-Ди сидел, скрестив ноги, в облаке сладко-пряного запаха, и мысленно пытался втолковать всё это Лису - мысленно, потому что попытки объясниться вслух уже много раз провалились.

Лис не слышал его.

- Хороший запах, Шун-Ди-Го, - одобрил он, громко потянув носом. - Правда, от апельсинов тянет чихать, но это мелочи... Вдохновляешь меня на новую песню?

Лис с лирой на коленях примостился на подоконнике и медленно водил пальцами по струнам, изредка поглядывая на хилый дождь за окном. Зевал - опять не выспался из-за ночной охоты. У ноги Лиса стояло блюдо с объедками: местная кухарка, подчиняясь обаянию оборотня, то и дело потчевала его какими-нибудь особыми вкусностями. Сегодня это были рыбные шарики, обжаренные в тонком слое муки. Это походило бы на миншийское блюдо - лэйхань, - если бы мука была рисовой, а не ржаной, а рыба - не из северных пород.