Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

После галер из Минши, днём, в порт то и дело входили альсунгские суда (Уна насчитала шесть кораблей). Торговцы, двуры в кольчугах и шлемах, простые воины... Кучка людей (неясно - слуг или рабов) отволокла в город завёрнутую в ткань, перетянутую верёвками статую. Уна стояла близко, в толпе, и различила грубые контуры; наверное, статую высекли с помощью небольших топориков, а не заботливо сотворили резцом.

- Опять их треклятые северные боги, - просипела какая-то старуха за спиной Уны. - Не доведут они нас до добра. Ох, не доведут... С тех пор, как король прислал в город изваяние Дхасса, штормы стали вдвое чаще. До Великой войны нами правил Торговец и четверо древних богов - вот славное было житьё!..

Ей кто-то ответил, но Уна уже не прислушивалась. Она отыскала себе тихое место - за ящиками и сетями, на восточной окраине пирса - и расстелила на дощатом настиле походный тюфяк Шун-Ди. Тот всюду возил его с собой, свернув валиком. С рассветом Шун-Ди покинул их гостиницу, увязавшись за Лисом: тот таинственно (разумеется) удалился в город - уладить какие-то "последние дела".

Их отплытие должно было состояться ровно в полночь - когда луна займёт нужное место на небосклоне. Так объяснил хозяин "Зелёной шляпы", вручая Лису кошель цвета весенней травы. Лорд Ривэн добавил, что "всё сделать" желательно не в самом порту, людном и после заката, а поблизости - например, в Бухте Лезвия; но хозяин, улыбаясь, покопался в своём сундуке и достал крошечный, перевязанный чёрной ниткой мешочек. Его вязью обегала надпись на миншийском. "Воздушный порошок..." - неодобрительно пробормотал Шун-Ди. Лис гаденько хмыкнул: "Что, знакомое средство, Шун-Ди-Го Благочестивый? Вспомнил бедного стражника из Дома Солнца?" Шун-Ди отвернулся. Уна, как всегда, ничего не поняла в их стычке - и, как всегда, ощутила усталое раздражение. "Щепотку в лицо - и никаких лишних свидетелей, - заверил хозяин. - К нему добавлен тёртый корень акации, то есть обеспечена вдобавок потеря или искажение памяти о нескольких часах. Незачем вам бродить по предместьям: там полно северян и солдат наместника. Всё из-за убийств альсунгцев... В Бухте Лезвия, боюсь, сейчас тоже небезопасно".

Уне не хотелось дожидаться полуночи ни в пыльной гостиничной комнате, ни в общем зале - под двусмысленными взглядами людей лорда Ривэна. Поэтому утром она ушла в порт одна: посмотреть на море, на приезжих и хаэдранцев. Может, выпал бы шанс немного отвлечься, заглядевшись на какой-нибудь редкий товар из Минши или Кезорре (например, книги), - но не повезло. Только ругань, толкотня, вонь пота и рыбы - и вездесущие чайки.

На секунду Уна закрыла глаза. Тень утёса нависала над ней; море равномерно шумело под серым небом в робких проблесках голубизны. Она обняла колени под плащом и улыбнулась: хорошо было, когда дядя Горо привозил ей отсюда странные ракушки... Ей нравилось водить по их изгибам, сочиняя не менее странные истории - в том числе до того, как появились первые сны и видения Дара.

Тёплая волна прошлась по телу, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев. Здесь её никто не видит - соблазн снова слишком велик. Уна прошептала заклятие, начертила в воздухе нужное сочетание знаков и мысленно устремилась к своему зеркалу.

Чернота, чернота - полночь, вороны над полем в Волчьей Пустоши, фамильный цвет волос Тоури, чернила и подвалы Кинбралана... Терновые шипы.

Когда Уна открыла глаза, три пера у ближайшей чайки были совершенно чёрными. Чёрными, будто кто-то из хаэдранских мальчишек-хулиганов вымазал птицу сажей.

- Рискованно, леди Уна, - мягко пожурил лорд Ривэн, остановившись в паре шагов от её тюфяка. - Вы всё ещё на земле, где магия под запретом.

Уна взмахом руки прогнала чайку, подняла голову и подвинулась, освобождая место. Определённо нет смысла вставать и кланяться - равно как и изображать дорелийские реверансы. Не в тех они сейчас обстоятельствах; да и припозднившийся грузчик с флягой эля, ошивающийся неподалёку, сильно бы удивился.

- Простите за неосторожность, - просто сказала она.

Неосторожность можно не отрицать. И, тем не менее, у лорда Ривэна есть важное достоинство: рядом с ним она не чувствует себя наивной дурочкой, как рядом с большинством лордов-ти'аргцев старше себя.

Или как рядом с матерью. Или с Лисом.

Лорд, крякнув, опустился на тюфяк возле Уны и вытянул ноги. Его, казалось, совсем не заботило, что илистая галька теперь в опасном соседстве с его бриджами из дорогой ткани и сапогами, начищенными до блеска.

- Вы говорите это лорду Заэру, который лично приехал в Альсунг, - он хмыкнул. - Передо мной, вроде как, кощунственно извиняться за неосторожность.

Вроде как... Ещё одно словечко простолюдина в речи лорда Ривэна. Уна не впервые задумалась об его прошлом. Мать, бережно хранившая сплетни о знатных особах - все, до которых могла дотянуться, и из всех королевств, - по пути в Дорелию рассказывала ей, что лорд Дагал официально признал незаконнорождённого Ривэна своим племянником и наследником, когда тот был уже взрослым. А раньше? В какой семье он рос, что делал, чему учился?