Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Лис, кстати, тоже не имел такой привычки. Более независимого (а часто и строптивого, и упрямого до невозможности) создания Шун-Ди не встречал. Если кто-то в Обетованном и мог сравниться в этом с оборотнями, то, наверное, только драконы. И Лис никогда не вытворял ничего подобного. Он много что делал либо в одиночестве, либо исключительно в племени-стае - спал и ел, например. Шун-Ди и представить не посмел бы, что когда-нибудь ночью Лис вот так придёт к нему - и доверчиво уляжется рядом.

Не посмел бы ни представить, ни понадеяться на такое.

В первое мгновение Шун-Ди подумал, что всё ещё спит. А потом - что Лис, может быть, болен или забрёл сюда по ошибке... Страшно было пошевелиться: Двуликие так чутко спят. Куда более чутко, чем люди или гномы, чей храп, как говорят альсунгцы и ти'аргцы, слышно за два полёта стрелы.

Шун-Ди попробовал бесшумно (как мог) перекатиться набок и встать на четвереньки. Доски поскрипывали от мерной качки; сквозь щели и крошечное круглое окошко было видно, как совсем близко синеет и плещется вода. То тут, то там по ходу корабля на волнах появлялись кудрявые клочья пены.

Циновка, раскатанная, точно тонкая рисовая лепёшка (Шун-Ди помнил, как на его родном Маншахе в такие заворачивают острые тушёные овощи), занимала большую часть отсека - его, по незамысловатому плану кораблестроителя, нужно было забить ящиками и тюками. Раньше так и делалось - всегда, до их странного путешествия... Шун-Ди ещё вчера понял, что травяной запах лекарств и масел ему всё-таки не мерещится: за долгие трудовые годы "Русалки" он успел впитаться здесь в каждую щепку.

Шун-Ди натянул льняные штаны и рубаху - гораздо удобнее, чем тяжёлое драпированное одеяние шайха-купца. Ниль-Шайху такая одежда на нём наверняка показалась бы смехотворной... Шун-Ди улыбнулся: мысль о том, что ему снова не нужно заботиться о мнении ослов вроде Ниль-Шайха, всё озарила мягким довольным мерцанием.

Он свободен. Он ещё свободнее, чем был на западном материке. Если можно вообразить самое дерзкое похищение вкупе с не менее дерзким побегом и (по сути) изменой Светлейшему Совету - то он уже совершил всё это. Так чего же теперь бояться?

Назад дороги нет. "Русалка" уже несёт их на северо-запад. Впервые это не напугало и не расстроило Шун-Ди, а, наоборот, успокоило.

- Доброго дня, Шун-Ди-Го, - сквозь вальяжный зевок донеслось с циновки. - Что, не спится из-за мук совести?

Шун-Ди обернулся. Лис уже успел обратиться в человека и теперь лежал, потягиваясь и хрустя суставами. Простыня (всё та же - он забрал её из сада Шун-Ди, будто военный трофей) задралась на его ноге, и было видно, как исчезают, растворяются в воздухе последние золотисто-рыжие волоски. Шун-Ди через силу улыбнулся.

- Доброго дня. Нет, просто уже светло.

- Неужели? Всё так банально? А я уж думал, тебя всю ночь терзали кошмары, - Лис зевнул, коротко и ясно показав своё отношение к людскому понятию "муки совести", и повернулся набок. Его космы в растрёпанном состоянии казались ещё длиннее; Шун-Ди пришла в голову нелепая мысль, что миншийские охотники за наживой дорого заплатили бы за такие роскошные меха. - Про того стражника, например. Как он посинел, бедняга, и задыхается. Ты же этого боишься, Шун-Ди Благородный? Что воздушный порошок убьёт его?

Шун-Ди пришлось со стыдом признаться себе, что за весь предыдущий день (безумный, надо сказать - чего стоили уговоры гребцов и капитана, который лишь за тридцать золотых солнц согласился принять их на борт), да и за ночь, он ни разу не вспомнил о несчастном стражнике... Он вздохнул и сел на циновку возле Лиса.

- Я аптекарь, - напомнил он. - И уверен, что рассчитал дозу правильно. Там было достаточно для крепкого снотворного, не больше.

- Ты аптекарь, но не врач, - Лис приподнял рыжую бровь. Он улёгся щекой на локоть, так что один глаз превратился в янтарную щёлку. - Откуда ты можешь знать, что именно у этого стражника нет какой-нибудь непереносимости? И что поутру его сменщик в карауле не нашёл мертвеца?

Лис подкалывал и дразнил его, сбивал с толку - как на охоте сбивал с толку мышей-полёвок своими прыжками и лёгким топотком. Шун-Ди уже на западе заметил, как Лису нравится это делать. И, судя по всему, ему это нравится не только в своей стихии: здесь, в странах "двуногих", Лис определённо чувствует себя как дома... Шун-Ди ответил честно:

- Ниоткуда. Но ничего уже не исправить, правда?

- Правда. Мне до сих пор не верится, что ты согласился, Шун-Ди-Го.

- Мне тоже не верится, - признался он. - Но я сделал это, потому что считаю тебя правым. Им не должно достаться яйцо Рантаиваль.

Лис полежал немного в безмолвной задумчивости, а потом вдруг вскочил и вытянул руку - требовательным жестом ребёнка.

- Достань его ещё раз. Я хочу взглянуть.