Хроники одного заседания. Книга первая

– Вот ты, мурло! – яростно заявил этот тип, уткнувшись пальцем в одно безуспешно притворяющееся спящим лицо пассажира из категории сонных тетерь. А такое слышать, да ещё когда тебе тыкают пальцем в лицо, невыносимо для любого слуха, а что уж говорить об этой сонной тетери, к которой никогда так фамильярно не обращались, да и, вообще, она привыкла к самоуважению, преумноженному льстивым обращением подчинённых: «Достопочтенный Пал Палыч». А ведь при этом нельзя сказать, что Пал Палыч не был знаком и, вообще, был не в курсе того, кто или что, это за мурло такое. Ведь его в основном такие, не обогащённые умом лица, и окружали на его государственной службе, и Пал Палычу на дню не раз приходилось использовать эту, так нравящуюся его подчинённым, фамильярность по отношению к ним.

– И с этим мурлом мне приходится работать. – В конце рабочего дня, Пал Палыч, как правило, подводил итоги и переходил на обобщения, от усталости перестав различать лица всякого мурла.

И, конечно, этот Пал Палыч, когда к нему таким образом обратились, то он в ответ делает не понимающий вид, и смотрит по сторонам в попытке отыскать то мурло, за которое его по ошибке этого типа посчитали.

Но судя по непроницательным лицам соседей, никто из них, вот так просто и возможно даже под пытками, на себя не собирается брать эту вину за мурло Пал Палыча, да и всего вероятней, и этот, до чего же нервный, даже на ногах не может крепко стоять тип, не согласится на оплаченную Пал Палычем замену. И Пал Палычу ничего не остаётся делать, как смириться со своей неподкупной гордыней и под красноречивыми взглядами соседей: «Мурло и есть мурло», – повернуться лицом к лицу к опасности в виде указательного пальца этого типа.

А ведь этимология этого слова, так часто привлекаемого к обозначению, почему-то больше лиц мужского пола, ещё недостаточно изучена и в желании разобраться, что к чему, вызывает множество яростных споров даже в кругах в своём состоянии близких к значению этого слова. Вот почему оно, как правило, и звучит в устах тех людей, чьё состояние близко к этой ипостаси – им непременно хочется выяснить правду, и для себя понять, что это такое. А иначе ошибка будет дорого стоить бармену, который вполне может перепутать одно мурло с другим, и ошибочно выставить счёт не тому мурло, которое и знать не знает, что такое счёт, если его сюда, как оказывается, то ещё мурло пригласило.

В общем, из всего этого можно сделать вывод, что этот ураганного поведения тип в дверях, не так-то прост, как видится, и он не только, как всем в вагоне думается, хочет лишь по испытывать им нервы и в особых случаях, кулаком проверить крепость невыносимого для него вида голов пассажиров, но и найти для себя ответы на мучающие его вопросы.

Ну а так как путь к истине всегда тёмен и тернист, то, наверное, нет ничего в том удивительного, что он не сразу нашёл для себя ответы на поставленные им вопросы, и для поиска ответов, ему пришлось преодолеть ни один вагон. И судя по стоящей в его глазах усталости, здесь-то он и собирался закончить свой поисковый путь.

– Ну, я тебя слушаю. – Обратился к Пал Палычу этот тип, чем поставил Пал Палыча в невероятную для него ситуацию – он совершенно не представлял, что от него требует этот тип и поэтому не знал, что ответить. Но при этом, судя по нервному виду этого типа, его Пал Палыча не ответ, будет воспринят этим типом как личное оскорбление, а там до кулака в нос всего лишь два шага этого типа. И Пал Палыч глубоко вздохнув, задаёт наводящий вопрос.

– Чтобы ответить на ваш вопрос, мне хотелось бы знать, какой вы вкладываете в него подтекст. – Но Пал Палычу не удаётся завершить свой вопрос, как его тут же перебивает вдруг разъярившийся тип, теперь с дулей на руке вместо указательного пальца. «Хочешь знать подтекст!», – вдруг заорал этот тип, которого все пассажиры тут же, – непонятно на каких основаниях (может быть потому, что все его заявления были многоуровневого характера и понимания), и насчёт того, что так увиделось, то это не аргумент, а всё тот же подтекст, – об именовали Подтекст.

– А это ты видел! – заорал Подтекст, сунув дулю в нос Пал Палычу. И хотя расстояние между ними не позволяло говорить о том, что дуля Подтекста оказалась прямо в его носу, всё же Пал Палычу этого хватило, чтобы обмякнуть на сидении и начать стекать на пол. Но не успевает Пал Палыч достичь собой глубины местного дна, пола, как до него доносится чем-то обрадованный голос Подтекста. – Оба, что я вижу.