Хроники Оноданги: Душа Айлека

Раздались тихие всхлипы. Все посмотрели на Ровняшкину. Она пряталась за печкой. Проказники Келе всунули ее в алюминиевую кастрюлю. В камералку Ровняшкина пришла сама. Кастрюля качалась сзади. Снять ее пытались всей экспедицией. На автоген Ровняшкина не соглашалась. Так и сидела в кастрюле за печкой.

— Это тоже по-вашему газ? — спросила Тюменцева.

— Нет. Это были они! — закричала нервно Ровняшкина. — Эти колбаски-террористки.

Она залилась горючими слезами. У ней подошел Засентябрилло. Неуклюже потоптался рядом и зачем-то потрогал кастрюльное ушко.

— А Куэро? — продолжала Тюменцева. — Я была в шахте. Я видела что они сделали с несчастным стариком.

— Именно это меня и настораживает, старший геолог. — настаивал на своем Бекетов. — Все остальные на которых напали как они думают, эти страшные существа… Их же не убили.

Ровняшкина зарыдала совсем громко.

— Я не то хотел сказать… Ну вы поняли. То что произошло с Куэро может быть и не связано вовсе с нашим обшим помешательством. Контекстом так сказать безумия.

— А где ваша дочь? — вонзила всеми силами гонимый Егором вопрос Тюменцева.

— Дочь?

— Ваша дочь, Мия?

— Моя дочь. Она дома.

— Но я собственными глазами видела. Медведь ее схватил за куртку и закинул себе за спину.

— Я говорю вам она дома.

— Дома?

— Дома — повторил Бекетов.

Тюменцева молчала. Она ему не верила.

— Хорошо! — сказал Бекетов. Он поднялся.

— Идемте.

Вместе с Бекетовым пошли все. Никто не хотел оставаться в одиночестве после этой необычной ночи. Ровняшкину вместе с кастрюлей посадили в тачку. За ручки взялся Засентябрилло. Егор шел впереди. Шел быстро, чтобы остальные поменьше смотрели по сторонам, пытаясь не отстать. Смотреть тут было не на что. Айлек и Келе разворотили все до чего смогли дотянуться. В щепу разнесли крышу шахты. Обвалили камералку. Келе похватали баллоны с пропаном. Пустые баллоны по словам Барселонова. Егор неодобрительно посмотрел на шедшего сзади воротоватого домостроителя. Что не сожрали то разбросали вокруг и подожгли. Так сгорел барак Барклая. И да. Тюменцева права. Айлек забрал с собой Мию. Если бы не Мужик… Егор толкнул дверь. Мия сидела на кровати и читала книгу, качая ногу в розовом сланце. Вокруг Егора никто не закудахтал от неожиданности но закудахтали все. Про себя.

— Здравствуйте. — сказала Мия.

Тюменцева оперлась на косяк двери.

— Я видела. Я сама видела.

Егор с опаской, но обстоятельства требовали, коснулся ее плеча.

— Так бывает. Поверьте. Самое необъяснимое всегда объясняется очень просто. Главное выбрать нужный угол зрения. Бекетову неожиданно помог Засентябрилло.

— Верно, товарищ Бекетов. Я теперь понял как я на вышку попал. Это меня пропан вознес.

— По поводу пропана. — Егор пробежал взглядом по дубовому не школьным рубанком тесанному лицу бурового мастера. Барклай вернувший себе свой низкий хриплый голос вертеть не стал.

— Моя вина командир. Котел у меня. Сам знаешь. Как не…

Сюда так и просилось то великое емкое слово, которое стыдятся официальные словари и культурные интиллигентные твари. Слово объясняющее больше про экономику России чем вся. Академия Наук и сивогривый эксперт Леонид Гозман. Продолжать Барклай не стал. Виновато махнул рукой.

— Напишите объяснительную. — сказал Егор.

«Конечно не убедил» — думал Бекетов — «Но сомнение уже полдела. Забыть не забудут, но признаваться в том, что видели будет накладно».

— А мой муж. — вмешалась Тюменцева. Несгибаемая. Она продолжала верить своим собственным глазам..

— Мне кажется — мягко ответил Егор. — Здесь не место обсуждать ваши семейные проблемы.

Вот так. Подло. Но что делать. Айлек шел по земле. Айлек. Его нужно было остановить. Остановить во чтобы то ни стало. Теперь у него была Мия. Да. Эта девочка, которую он всем предоставил, не была Мией. Вернее она то и была настоящей Мией, но его Мию забрал с собой Айлек. Такая вот хитроперекрученная закруть. Почти как казаки с чубатыми лампасами кричащие «Лююбо! Любо!» Борису Абрасовичу Березовскому. И Бекетову это не нравилось. Также как четвертая кнопка Центрального Телевидения. Бекетов, вообще, не любил цифру 4.

ГЛАВА 13 КОГДА ЖИЗНЬ СИЛЬНЕЕ ЗАКОНА