Хроники. От хулигана до мечтателя

Когда я начинал карьеру, было принято ездить с фонограммами. Многие так и делали. Эстрадники колесили по стране чаще, активнее и проникали в самые дремучие уголки России и бывших союзных республик. Концертная деятельность была поставлена на поток, музыканты работали чес — есть такое слово в артистическом жаргоне, которое я кстати ненавижу. Это когда выезжаешь в тур по стране, и за месяц успеваешь дать 20-30 концертов. Маловероятно, что кто-то может выдержать такую колоссальную нагрузку, исполняя что бы то ни было вживую. Сейчас уровень артистов значительно выше, и живые выступления можно назвать новым трендом. Ведь ради них зритель и ходит на концерты.

Но то сейчас. А во времена засилья фанеры мы неизменно сталкивались с проблемами на местах. Чаще всего не хватало хорошей аппаратуры. То ударной установки, то колонок нужной мощности, то еще чего-то. Мы собирали то, что было, и выступали с этим как могли. Приходилось на месте давать консультации организаторам, которые охали, ахали, но старались помочь нам решить проблему. Самыми типичными были ситуации, когда оборудование имелось, но посредственное. При большом зале иногда приходилось аж кричать. Я постоянно лечил связки.

Что и говорить, когда шоу-бизнес в нашей стране только начинался, многим приходилось учиться на лету. Однако жизнь не стоит на месте, и нельзя вечно рассчитывать на то, что приедет поп-звезда с фонограммой и будет стоять (или танцевать) на сцене, невпопад разевая рот. Зрители на такие сомнительные шоу уже не ведутся.

_{ЖИВОЙ ЗВУК}

Алексей Козловский, музыкант:

Живое исполнение подразумевается как минимум другую энергетику, особую подачу. Для выступления вживую нужен целый арсенал аппаратуры: колонка для инструменталиста, другая — для басиста, для барабанщика, для вокалиста... Нужен звукорежиссер, который сможет все это настроить так, чтобы был слышен каждый инструмент, чтобы каждому в отдельности было комфортно на сцене. Это непростой труд, но он того стоит.

При работе с Димой кроме профессионализма требуется еще и внутренняя свобода. На каждом концерте должно быть что-то новое и уникальное — как-будто выступаешь в первый или последний раз. Мы постоянно придумываем что-то интересное — и в шоу, и в музыке. От этого все музыканты только счастливы, потому что когда играешь что-то одинаково в 151-й раз, исчезает изюминка, становится тоскливо. На Диминых концертах, напротив, приветствуются импровизации.

Отношения в коллективе дружные. У нас есть взаимопонимание, хотя и ругались, бывало, и терпеть друг друга не могли. Ссорились и веселились одинаково. Для группы это нормально.

В одном из городов с нами приключился анекдотический случай. Меня с группой пригласили на важное городское мероприятие. Оно должно было проходить на центральной площади, и ожидалось несколько десятков тысяч зрителей. Мы приехали и обнаружили, что... никакой аппаратуры нет и в помине.

Я сразу рванул к устроителям концерта.

— Когда привезут оборудование?!

— Какое оборудование? — искренне удивился один из администраторов. За техническое обеспечение сцены отвечал именно он.

— Барабанные установки, колонки, комбики... — стал перечислять я, уже понимая ситуацию и чувствуя себя, мягко говоря, на взводе.

— Ну, тут у нас есть музыкальный центр... Вот сюда вы можете поставить свой, диск...

— Какой, вашу мать, диск?! — переспросил я на несколько тонов выше. — У меня музыканты!!! Мне им инструменты подключать надо!

— Ну, знаете ли...

Администратор с опаской развел руками.