Хроники пана Бельского. Книга первая. Манускрипт «Чародея»

– Это зависит от ваших сил и интеллекта, юноша. Конечно же, чем чаще протягиваешь руку, тем выше шансы того, что в неё попадёт действительно что-то путное. Но, пан Бельский, не забывайте одного – от чрезмерного усердия ноги протягиваются куда как быстрее, чем находится то, что ищешь.

В награду же за терпеливое прослушивание моего нравоучения, расскажу вам один забавный исторический анекдот, который как раз прочитал не далее как сегодня утром. Насколько эта байка правдива и всё ли в ней соответствует имевшим место событиям, утверждать не берусь, но мне она показалась весьма интересной в плане изучения характеров известных исторических персонажей. Вам известно, что я страстный поклонник исторической науки как таковой, но меня особенно увлекают исследования роли отдельной личности в истории. И как мне думается, именно обыденные дела в повседневной жизни, непосредственно подтверждают всё величие, или наоборот, показывают всю ничтожность, той или иной известной персоны.

Так вот, случилась эта история в Санкт-Петербурге в далёком уже 1883 году, во время правления императора Александра III, прозванного «Миротворцем». Некий солдат Орешкин в очередном своем увольнении по обыкновению своему напился в одном из казенных кабаков, после чего начал задирать людей, буянить да скандалить. Хозяин кабака хоть как-то попытался его образумить и, указывая на портрет императора, укорял его по-отечески: «Как же тебе не стыдно, негодник, перед лицом царя-батюшки так себя гадко вести?». На что Орешкин, совсем уже потеряв голову, отвечал: «А плевал я на вашего государя императора!», да взял и плюнул прямо на портрет. На его беду именно в это самое время в кабак как раз зашел вызванный пристав, всё это увидел, и, конечно же, тут же Орешкина арестовал. На недотёпу солдата завели дело об оскорблении царствующей особы, предав ему из-за угоднических побуждений сугубо политический характер. Орешкина представили настоящим смутьяном-бунтовщиком, не дать не взять – Стенька Разин и Емелька Пугачев в одной персоне, никак не меньше. В таких случаях для вынесения окончательного вердикта дело полагалось направлять на рассмотрение лично императору. Александр Александрович, ознакомившись с представленными на Высочайшее Имя бумагами, прямо на папке начертал: «Дело прекратить. Орешкина освободить. Впредь моих портретов в кабаках не вешать. Орешкину передать, что я на него тоже плевал».

Согласитесь, Мартин Юрьевич, это поступок истинного государственного лидера, действительно самого что ни есть настоящего «Миротворца». И для подтверждения этого ему не было нужды развязывать кровавую войну, чтобы затем облачиться в «белые одежды» и торжественно выступить в роли благого посредника в замирении озлобившихся народов. Успев, правда, до этого уложить в могилу многих из этих людей, которые, погибая в устроенной «миротворцем» бойне, так и не успели понять – ради чего же они всё-таки воевали?

– История конечно весьма поучительная, пан Богуслав, особенно в смысле того, как заканчивать спор которого фактически то и не было. Да и благородство поступка господина Гольштейн-Готторпского вроде как на лицо и даже, возможно, бесспорно. Но финал рассказа в вашем варианте весьма далек от того финала истории, который мне пришлось в отрочестве услыхать от одного судейского чиновника, служившего у моего отца. Этот господин уверял меня, что являлся очевидцем тех событий. По его словам царь-батюшка, производя очередную свою инспекцию, посетил столичную тюрьму, где и отбывал шестимесячный срок наказания хулиган Орешкин. Когда ему доложили, по какой такой причине сей солдат осуждён, сиятельный не на шутку рассердился на своих чиновников и заявил им: «Как так-то, милостивые государи! Он наплевал на мой портрет, а я же за это буду ещё кормить его шесть месяцев? Вы с ума сошли, господа. Отошлите его немедленно, да скажите ему, что и я, в свою очередь, плевать на него хотел. И делу конец!».

Как видите, Богуслав Францевич, причины «миротворческого поступка» Шуры Номер Три иного порядка, чем просто благородство оскорбленного государственного мужа. Ну, не желает он Орешкина задарма кормить и всё тут, и его понять можно. Да и самому Орешкину, на мой взгляд, глубоко всё равно по какой-такой причине помазанник выпустил его на волю раньше назначенного срока. Как говорится, «интересы сторон не противостоят друг другу и равноправно совпадают в своём здравомыслии».