Хроники пана Бельского. Книга первая. Манускрипт «Чародея»

– Соглашусь с вами, пан Бельский, но только отчасти. Я вынужден всё это делать всего лишь ради куска хлеба с малым кусочком маслица на нём для моей большой семьи. Ведь вы знаете – только деток своих у меня шестеро, да еще иной родни хватает, и всех их надо накормить, чтоб им повылазило. О каких здесь барышах вести речь, о чём вы? Но продолжу. Встречался со мной в корчме, конечно же, не самый уважаемый, а чуточку менее уважаемый… разбойник, при котором и находился вон тот – с рваным ухом. Договорились мы, что за благосклонность к себе и за охрану от невзгод буду определенную мзду татарве платить. Дожился, одним словом, к сединам вот до таких дел, но место уж больно выгодное, а мы с двоюродной сестрицей недалеко от города, на хуторке одном, уже налаживаем маленькое производство конфет, поэтому отступать-то некуда. Вот, я вчера с испугу то и подумал, что это за меня мои «ангелы-хранители» решили взяться поплотнее, так сказать совсем уж оборонить от всех невзгод и напастей. А вот сегодня думаю, что нет.

Богуслав Францевич нагнулся к Бельскому и шепотом, сквозь свои сжатые тонкие губы произнес:

– Будьте осторожны, Мартин Юрьевич. Я понимаю, что вы птица совсем иного полёта, но, похоже, что эти визитёры по вашу душу.

– Не беспокойтесь, пан Харальд. Продал я её давно, и, судя по моим преследователям, сделка оказалась не удачной. Благодарю вас, Богуслав Францевич, за угощения, и доброго вам дня, – попрощался Мартин, рассчитался и неторопливо покинул кафетерий.

В гардеробе, принимая обратно свои вещи, Бельский успел пригласить на свидание так понравившуюся ему девушку, окончательно вогнав её в краску, и довольный собой вышел на улицу.

Остановившись на ступенях крыльца, он раскинул руки в стороны и вздохнул полной грудью душистые запахи задышавшей от обильной влаги земли, от которых, защекотав в ноздрях и горле, хмелило ум и будоражило чувства. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь рваные остатки тучи, отражались в россе и лужах яркими бликами, которые стайками разноцветных огоньков мелькали в сочной зелени листвы, заставляя жмуриться глаза. Парк вокруг, затихший перед ливнем, сейчас наполнился шумом радостной птичьей разноголосицы. Жизнь как будто после непродолжительной остановки, отдышавшись, вновь с легкостью озорно встрепенулась и резво побежала по свету.

Направляясь по аллее к выходу из парка, Мартин испытывал странное чувство облегчения, от которого его просто распирало. Всё! Решение принято, бесповоротно. Тяжкие размышления и сомнения отброшены прочь, и уже позади. В эту самую минуту Бельскому вдруг очень захотелось… хорошей драки. Той, после которой, победив сильного противника, измотав себя до крайнего предела, падаешь в эйфории на землю уже непослушным онемевшим телом, задыхаясь, отрывисто глотая воздух, и ощущая, как сердце пытается вырваться наружу, разрывая грудную клетку. И после, лёжа чувствовать, как с каждым мгновением твоё тело оживает и начинает слушаться тебя, дыхание становиться ровным, а сердце, перестав бешено колотиться, переходит к обычному ритму своей рутиной работы, и ты будто возвращаешься из забытья глубокого сна.

Обернувшись в конце аллеи, Мартин увидел следующих вслед за ним девицу с «рваным ухом». Третий соглядатай не наблюдался. Бельский выдохнул и сделал, было, шаг навстречу к своим «попутчикам», но, передумав, резко развернулся и размеренным шагом стал удаляться от них. «Ну, не буду же я при даме драть тебе второе ухо. Повезло тебе, урод,… пока» – мелькнуло в голове у Мартина.

Первоначально он планировал взять извозчика, коих тогда ещё было предостаточно в Вильне, но погода так располагала к пешей прогулке, что он решил всё же пройтись, тем более ему хватало о чём поразмыслить, а на ходу Бельскому всегда комфортней думалось. Выйдя из парка, он направился по Замковой улице в сторону Ратушной площади, где недалече от костёла Святого Казимира и находился его универсальный магазин.