Хроники Престижного района

Вглядывалась пристально. Не узнавала. Было что-то знакомое, но сомневалась. Славка Лесников, наверное, давно в тюрьме, бандит такой. Не может быть, померещилось.

— Не узнаёте, Роза Игнатьевна? Я Лесников.

— Слава? Не узнать. Долго собирался.

— Совсем не собирался. Два года назад Деда, Егора Ивановича похоронил.

— Умер?! Не старый был ещё…

— Умер. Был я с ним рядом до последнего.

— Ну, а ты как? Работаешь, женился?

— Женюсь осенью. Работаю в конструкторском бюро «Русской игрушки». Слышали?

— Не слышала. Игрушки нам шефы дарят по праздникам. Слава Богу, шефы хорошие, выпускники наши. Ты не знаешь, старше были. Бизнес у них свой, не забывают. А ты вдруг вспомнил, за столько лет.

— Хорошего было мало. Только Дед. Его и не забывал никогда. Если бы вы меня отдали ему тогда…

— Права не имела. Чем ты лучше других?

— Рядом с ним и стал бы лучше. Он меня человеком сделал. Ну что теперь вспоминать. Один он был у меня на свете. Вот, теперь будет семья.

— Невеста кто?

— Студентка.

— А родители?

— Преподаватели.

— Нищие, значит. В спонсоры не годишься.

— Не гожусь, зарплата. Но хочу пригласить младших на выставку игрушек. Покажем, подарим…

— Выставка в Питере?

— Нет, в Москве.

— В Москву везти дорого.

— Автобус оплатим.

— Когда выставка?

— В октябре. Привезём до выставки, народу ещё не будет. Сколько человек в автобусе?

— Сорок. У нас тридцать восемь дошколят и два воспитателя. Паёк сухой дадим, но в Москве надо будет покормить. И площадь Красную показать, и вообще, раз автобус — пусть посмотрят столицу! — загорелась она.

— Думаю, договоримся.

— Ты можешь решать такие вопросы? А то наобещаешь, дети расстроятся.

— Пришлём официальное приглашение. Оговорим и экскурсию, и питание, и подарки. Большего обещать не могу, финансами не распоряжаюсь.

— Я что, прошу у тебя деньги? Они здесь мало что видят, от города далековато. Возим в цирк, опять же — шефы. В детский театр раз в году. Наша выпускница актрисой стала, приезжает раз в неделю, ведёт театральный кружок у старших. Ставим детские пьески, сами костюмы шьём… Экскурсию по Москве — если бы старшим!

— Не могу обещать, Роза Игнатьевна, не уполномочен! Если появится возможность… А не разбегутся старшие?

— Слово возьмём. Да хорошие ребята. Ты мне много крови попортил, Славочка.

— И вы мне — не меньше, — засмеялся он.

Уехал. До выставки оставалось два месяца, съемки собирались делать в готовом интерьере.

Но уже через неделю Роза Игнатьевна явилась в офис лично, сухонькая, с палочкой.

Села у Таниного стола. Рекламщики и Слава стояли вокруг.

— Снимать детей для рекламы — ни в коем случае!

— Это что, детская порнография? Снимать будут не с мылом, не с едой — с игрушками!

— Ни в коем случае.

— Тогда нам не о чем разговаривать, — жёстко сказала Таня, — деньги на автобус, питание, одежду могут быть списаны только как реклама на выставке.

— Ещё и одежда! Вы их собираетесь переодевать?

— А вы как думали, в вашей форме, всех одинаковыми? Всё за один день, покажем выставку, экскурсия, обед и отвезём домой. Игрушки и одежда останутся у вас. Не согласны — выйдем на городской детский дом. Сэкономим на автобусе и экскурсоводе.

И Розалинда сдалась.

А тогда, в понедельник, Алёна ждала Татьяну.

— Что так рано, девочка?

— Я хочу уволиться.

— Ну что ты, зачем? Если из-за Станислава Анатольевича — все уже забыли давно, и он в том числе.

— Нет, Станислав Анатольевич тут не причём. Я хочу кое-что подогнать по учёбе. Если он забыл, тем лучше. А я всегда приеду и помогу, если будет нужно. У вас есть мой телефон. Отпустите меня, он сказал, что я придумала простую универсальную программу, а с нюансами он справится без меня, он очень умный и знающий человек.

— Спасибо, кто бы сомневался. Ну, что с тобой делать! Он хоть знает, что ты уходишь?

— Нет, вы ему сами скажете.

Начали приходить сотрудники. Зашла Катя.

— Хорошо, что ты пришла. Алёна увольняется.

— Ну, насильно никого держать не станем. Но у тебя отгулов — на месяц, наверно. Может, отдохнёшь, подумаешь? И время у нас сейчас, как ты знаешь.

— Я уже подумала. Институт надо кончать. Я хочу — в этом учебном году.

— Станислав Анатольевич знает?

— Нет.

— С его резолюцией на заявлении. Он тебя привёл и за тебя отвечает. Если не возражает… жалко, что говорить!

И он появился, будто ждал за дверью. Утренние совещания никто не отменял.

— Алёна увольняется. Не возражаешь?

— Её право. И занятия начнутся вот-вот. Но давай так. Будешь приходить до выставки, когда сможешь, после занятий. Во вторую смену. На выставке — все дни. Не возражаешь?

— Если вы так считаете…

— Институт — не игрушки.

— Спасибо… — И ушла, не прощаясь.

Решила, будет приходить, когда офис разойдётся.

Пришла в шесть часов. Но никто не уходил, готовились к выставке! Работа находилась всем.

Алёну поставили на контроль. За большим столом сидели девушки. Она вошла, как грешница в древности… ну, не камни, конечно. Насмешливые взгляды, улыбки, подкалывания…

Ничего этого не было, Татьяна предупредила всех.

Они проверяли птичий базар перед художниками. И она села рядом.

В восемь вечера позвонила Катя:

— Алёна, иди пить чай.