Хроники продвинутого геймера

Практически мгновенно получил ответ от Могучего Джона: «Я недалеко. Уже бегу!

Ураа-а-а-а-а!»

Не прошло и пяти минут, как возле часовни резко затормозил Мисля. С его спины соскочил Могучий Джон и, скалясь в тридцать четыре зуба: «Ну, догадался, что ли?» На что пришлось сознаться в собственной тупости и рассказать про гениальность супруги. И я прям физически почувствовал, как Могучий Джон, то бишь Женька ака мой шеф завистливо цыкнул.

«Ну что? Поехали?» Поехали. Опять повторилась эпопея с вводом буковок и открытием двух дверей. Наконец — третья.

Глубоко вздохнув, начал: «Ж-е-р-т-в-а г-о-т-о-в-а. П-р-и-м-и д-а-р». Жаровни мгновенно погасли и помещение залил мрак категории «хоть глаз выколи», а впереди наших персонажей медленно стал расширяться проем, заливая Гавроша и Могучего Джона мертвенно-белым светом.

Панелька чата невпопад выдала: «Я вижу свет в конце тоннеля. Мы умерли».

Немножко подумала и продолжила: «Мы его теряем. Мы его теряем». Хмыкнув, шагнул вперед. Могучий Джон, на всякий случай вытащил секиру и тоже шагнул в проем. И оказались мы в самой часовне. Ее высокие, сводчатые потолки терялись где-то в вышине, где клубился легкий, мрачновато-синий туман. Огромный пустой зал с колоннами, покрытыми рунами, был пуст. Ни скамеечки, ни стульчика, ни столика.

Огромные окна, с красивейшими рисунками из смальты, самым странным образом не пропускали солнечного света. Освещала часовню какая-то непонятная, шарообразная субстанция, висевшая метрах в трех над центром зала и лившая из себя потоки неприятного, отдававшего мертвечиной, света.

А под этим непонятным шаром сидел… Хм. Все интереснее становится. Сидел грустный гоблин. Мелкий такой, тщедушный, с непропорционально большими руками. Огромная голова чудом держалась за счет длинной, тоненькой шеи на рахитичном тельце с торчавшими ребрами и ключицами. Весь он был какой-то ущербный, какой-то такой сиротливый и убогий, что вызывало лишь чувство глубокой жалости к этому существу.

Более всего поражало то, что это существо, сидевшее в одиночестве — играло.

Играло в одному ему ведомую игру, доставая из огромной кучи длинненькие, узенькие палочки и складывая их друг на друга. Достигая определенного предела, палочки падали, увлекая за собой нижележащие. Но гоблин неутомимо начинал все сначала.

И ради этого утырка стоило ломать голову столько времени? Не спать ночами, загубить пару миллионов нервных клеток, даже привлечь к разгадыванию супругу? И все это ради вот этого мозгляка с палочками?

Видимо, Могучего Джона терзали аналогичные мысли, так как он, недружелюбно помахивая секирой, двинулся к гоблину, всем своим видом показывая, что сейчас случится страшное. Шагнул и я…

Звуки шагов Гавроша и Могучего Джона гулко грянули в огромнейшем, пустом зале, метнулись между огромных стен и затихли под потолком, увязнув в клубящемся тумане. Гоблин, повернув голову в нашу сторону, взглянул на нас своими огромными, влажными глазищами с голубоватыми белками, медленно-медленно опустил веки с редкими, белесыми ресничками и так же медленно-медленно поднял их. Твоё ж отечество…

Вместо глаз — жуткая, глянцевая чернота. Из глубины которой, из маленькой красной точки, завихряясь и клубясь, разрасталось пламя. Буквально через несколько секунд в обоих глазах гоблина полыхал настоящий огонь.

Невольно потянулся и вытащил Малый Саламандровый Лук. Перекрестие прицела выдало полоску здоровья гоблина и его имя. Минусист. Окак! Минусист. Придумали же имечко такое… А палочки эти — минуса, поди?

C Минусистом творилось непонятное. Гоблин упал на четвереньки, по-прежнему пялясь на нас своими огненными глазами, рыкнул утробно и… Все его конечности разом пришли в движение. Начали укрупняться, увеличиваться, изгибаться. Тело выгнулось, раздулось, обросло короткой, густой, иссиня-черной шерстью с металлическим отливом. Короче, Минусист превратился во что-то, отдаленно смахивающее на дикую помесь волка и гоблина. Только глаза по-прежнему полыхали огнем. Да вокруг тела мотылялся редкий, сероватый туман.

Ага. Вот он и демон из надписи. Предупреждал же неведомый каменотес. Да и ответ: «Жертва готова. Прими дар» никакой двусмысленности не предполагала. Мы — дары. И сейчас нас будут употреблять в пищу. По-русски говоря — жрать.

Героически крякнув, Могучий Джон ринулся в бой. Я, предполагая отнюдь не героическую концовку — спрятался за колонну. И начал осыпать Минусиста стрелами.

Тварь оказалась на удивление вертлявой и прыгучей. Да к тому же — живучей до умопомрачения. Один удар Превосходной Секирой Лоботряса отполовинивал полоску здоровья Минусиста. Но — рана мгновенно затягивалась, а здоровье — восстанавливалось до ста процентов. Хм.

Две стрелы в скалящийся и брызгающий слюной череп. Здоровье гоблина падает практически до нуля. Бряк. Здоровье уже полное.

Минусист неистовствовал. Носился кругами вокруг Могучего Джона, прыгал, наскакивал, плевался пламенем, короче — всячески пытался порвать воина-тяжвеса.