Хроники ротмистра Кудашева

Вставляю в левый глаз монокль. Смотрю сквозь увеличительное стекло на не огранённый алмаз в виде двусторонней выпуклой линзы, венчающей Кидар. Она – приёмная, должна быть сориентирована на отверстие, через которое пройдёт световой луч. Так, поворот, еще поворот, затянули манжет, закрепили. Теперь ниже, во втором венце сверху – трехгранная хрустальная призма, за ней на четвёртом венце ещё одна, на шестом – последняя алмазная линза. Работа не для нервных! Мой монокль заливает потом. Отдыхаю, время есть. Со стороны народу видно – Хранитель Кидара просит Агни-Ра послать свой огонь! Протираю монокль платком, снова склоняюсь над Кидаром. Проверяю: в большой алмаз ясно виден кончик фитиля лампады! Порядок. Кидар тяжел, креплениям хоть несколько сот лет, но червячная резьба хороша, держит. И в античные времена умели винты с гайками делать! Дырка в стене тоже никуда не денется. Алтарь гранитный, гранатой не сдвинешь. Слава Богу, все в порядке. Будет вам нерукотворный огонь!

Ночь идет. Народ поёт. Славят Агни-Ра, просят огня. Со звоном открываю свой новый английский хронометр, подарок Алана. Подарок отца, старый хронометр, прошедший со мной японскую, пропал при обыске полицейскими Лахора.

Так, не отвлекаться, не время воспоминаниям!

Три тридцать две по Нью-Делийскому времени. Через десять минут рассвет.

Поднял руку, подал знак Азариасу – Главному жрецу Хелайоса-Агни-Ра.

Азариас ударил в гонг. Песнопения прекратились. Младшие жрецы принялись тушить светильники.

Кромешная темнота.

Громкий голос, приказ Азариаса:

– Всем плакать! Просить Великого Хелайоса Агни-Ра послать свой огонь своим детям!

Не только зал скального храма – всё ущелье Киштвари огласилось плачем, причитаниями, стенаниями. Напряжение усиливалось. Плач переходил в рыдания, крики – в рёв. В полной темноте, на пике экстаза в толпе случились приступы настоящей эпилепсии. Жрецы едва успевали выносить больных на воздух.

Я открыл хронометр. Фосфорицирующие стрелки ясно показывали: три часа сорок семь минут. У меня холодной судорогой свело шею. Солнце должно было встать пять минут назад. Но отверстие для луча было темно. Почувствовал на себе руку младшего жреца:

– Мой господин! Я выходил из храма. В долине уже светло.

Я пожал жрецу руку:

– Иди, скажи Азариасу. Пусть прекращает церемонию. Луча не будет. Выводите людей из храма!

Щелкнул зажигалкой. Зажёг первый попавшийся на стене светильник.

Азариас стоял на коленях пред алтарем, обхватив каменный столб обеими руками. Трясся всем телом. Рыдал в голос. Он был невменяем.

Что ж, как всегда в тяжёлую минуту Кудашеву принимать командование. Брать на себя всю ответственность за чужие ошибки и промахи.

Ударил в гонг. Сказал речь:

– Народ Киштвари! Агни-Ра не оказал нам сегодня свою милость, не послал свой нерукотворный огонь. Он не доволен вами! Ваши жилища нечисты. Ваша одежда полна насекомых. Ваши дети забыли, когда в последний раз вы их ласкали. Вы хотели пировать и веселиться сегодня? Если Агни-Ра простит вас, будете пировать после захода солнца. Идите и сделайте уборку в своих домах, накормите своих детей, своих животных. Постирайте свою одежду. Искупайтесь сами в горячем источнике. Просите в своей душе, в своем сердце Великого Хелайоса Агни-Ра простить вас. К заходу солнца приходите к храму. Будет Его воля – вы получите нерукотворный огонь!

Народ покинул храм.

Четверо молодых жрецов из моей свиты приняли Золотой Кидар, понесли его в сокровищницу. Я собрался было пойти за ними следом. Кроме меня никто не сможет открыть каменные двери Особой кладовой.

Великий жрец Азариас пришёл в себя. Вцепился мне в рукав.

 – Александрос! Педагогис! Ты можешь сказать мне, что случилось? Я знаю этот обряд со дня, когда начал помнить самого себя. Пятьдесят три раза на моих глазах божественный огонь сходил в наши руки! Предания не донесли до наших дней ни одного случая, чтобы Киштвари осталось без милости Агни-Ра! Помоги.

Я с трудом разжал пальцы Азариаса, вцепившегося в мою хламиду.

  – Хорошо, жди меня. Через полчаса вернусь, узнаю, что случилось

Я покинул храм в сопровождении своей свиты – младших жрецов-хранителей царских реликвий-атрибутов власти и библиотеки. Верхом на тибетских пони-нэнфэн мы направились в объезд скального храма Хелайоса Агни-Ра. Хотел взглянуть на восточную стену, что скальным монолитом вертикально поднималась от бурунов реки Киштвари на высоту почти в две тысячи футом.

В Киштвари нет дорог. Ехали гуськом. Двое впереди – дозорные, я в середине, двое – охранение – сзади. В нужном месте остановились, спешились.

В подзорную трубу внимательно изучаю скалы, отыскиваю отверстие для солнечного луча. Древние инженеры и каменотёсы постарались сделать отверстие максимально незаметным на стене, недоступным для горных животных и даже для птиц. Орлам эта дырочка в скале величиной с яблоко без надобности, а воробьи и рисовки на такой высоте гнёзд не вьют. Веками, если не тысячелетиями, оконце исправно выполняло свое функциональное предназначение. И, вдруг, такой пассаж!

Молодой жрец почтительно потянул меня за локоть: