Хроники ротмистра Кудашева

Алан сумел пройти обряд венчания, который, по преданиям, не прошёл сам Александр Великий.

Золотой Кидар был воодружён на голову Мак’Лессона в полдень. Солнце щедро лило свои лучи на золотые венцы Кидара, сверкало в его драгоценных камнях. Киштваряне ревели от восторга этого великолепного зрелища, пели бесконечные гимны, а Мак’Лессон изнемогал под раскалёнными обручами венцов и ожогами, оставляемыми солнечными лучами, прошедшими сквозь драгоценные камни. Казалось, еще минута, и новопомазанный князь потеряет сознание. Этого не случилось. Пытка закончилась сама по себе. Казалось, Кидар испытывал своего нового господина. Испытание Мак’Лессон прошёл успешно!

Дружба, завязавшаяся между молодым князем и девяносто девятилетним Великим жрецом, радовала Принцессу Лали. Часами они сидели втроём в библиотеке. Жрец читал вслух и переводил рукописи, первопечатные книги: манускрипты, инкунабулы, разрозненные листы папирусов, пергаментов. В этой бесценной сокровищнице знаний хранились раритеты со всего света, в том числе медные скрижали из южного Китая, бенгальские амулеты с мантрами на слоновой кости, глиняные таблички из Месопотамии и Урарту, испанские и французские хроники позднего средневековья и Ренессанса. Проявив интерес к древнему собранию, Алан Мак’Лессон весьма серьезно и основательно пополнил его. Чему сам я свидетель. К моему появлению в Киштвари старый Зеодорос уже умер и обязанности Великого жреца исполнял сам Мак’Лессон. Мак’Лессон оставил народу Киштвари трех принцев от двух жён: старшего сына, Наследника престола по имени Александрос – «Защитник людям» – двенадцати лет; среднего по имени Филохиппос – «Любящий коней» – пяти лет и самого младшего трёхлетнего Артаксерксеса, имя которого можно было бы перевести как «Справедливый правитель». Вице-Королевство княжество не беспокоило.  Постоем войск не обременяли. С афганскими эмирами у Алана Мак’Лессона был мир. Их головорезы обходили Киштвари стороной. Политика «разумной изоляции»,  проводимая Мак’Лессоном, подсказанная самим географическим положением княжества, позволяла Киштвари не испытывать особых экономических трудностей. Добыча драгоценных и редких металлов, первичная, пусть и примитивная металлургическая обработка руд, позволяла киштварянам вести достаточно сытую жизнь по сравнению с другими народами великой Индии…

Так, увлёкся. О жизни Алана Мак’Лессона можно писать бесконечно, не хватит жизни собственной. Вернёмся к нашим делам. Печальным делам.

Как уже рассказывал, после смерти Алана Мак’Лессона я занимал три государственные должности в Киштвари, по своей значимости, уступающие только должности регента.

Согласно первой, был «педагогисом» или на хинду «гуру» – наставником и учителем Наследника.

Вторая должность давала мне единственному доступ в Королевскую сокровищницу. Чувствуя свой скорый конец, Алан Мак’Лессон своим указом не только назначил меня пожизненно Хранителем Кидара и иных культовых предметов, сохранившихся со времён Александра Великого Македонского, но и посвятил в тайну сложнейшего процесса многоступенчатого раскрытия многочисленных каменных врат в Сокровищницу!

На мне лежало и бремя управления, простите, если громко сказано, вооруженными силами, включая пограничную стражу и охрану дворцового скального комплекса. Главный жрец имел собственную храмовую стражу.

Мудрейший политик, Алан Мак’Лессон уравновесил мою власть, своего фаворита, когда-то противостоявшего ему в Большой игре, назначив регентом при Наследнике трона настоящего киштвари из царского рода, своего родственника по матери Принцессе Кризанзэ (Лали), её младшего двоюродного брата, тоже по женской линии, по имени Азариас. Кандидатуры, на эту должность, я полагаю, были и иные.

Алан Мак’Лессон не избрал регентом ни самого храброго военачальника, ни самого образованного из жрецов Хелайоса-Агни-Ра, ни самого уважаемого из Совета старейшин.

Азариас, человек скромный, тихий, уравновешенный, не проявивший себя ни особыми подвигами, не запятнавший себя ни единым проступком, непостижимым образом сумевший выжить в междоусобной войне узурпаторов за трон именно тем, что не претендовал на него, показался Алану Мак’Лессону самым подходящим для должности регента кандидатом.

Члены Агоры – Совета двенадцати старейшин –  были обязаны блюсти исполнение подданными требований обычного киштварского права, вершить суд, заниматься проблемами внутреннего порядка, а также разрешать конфликтные ситуации, если таковые возникли бы между мною и Азариусом.

Понятно, каждый из нас был сдерживающим фактором для другого.

В сущности, Азариус был распорядителем кредитов, а я – казначеем. Поначалу мы жили мирно. Наши потребности были скромными, а наши финансовые возможности практически неограниченными.