Хроники ротмистра Кудашева

Человек в белом жестом приказал своим людям покинуть покои. Сел в кресло напротив. Жестом же пригласил присесть и меня. Молчал. Разглядывал меня.

Я делал то же самое. Только разглядывать было нечего.

Золотая маска, не разжимая губ, сказала:

– Здравствуй, Александр! Если бы ты только знал, как я рад тебя снова встретить!

Это был голос Гюль Падишаха! Истинного. Вернее, Алана Фитцджеральда Мак’Лессона, известного в Индии как Рами Радж-Сингх, а в самом Киштвари – Панкратайос Кризантос.

Я не смог сдержать волнения. Мой голос дрогнул:

– Алан! Сколько лет…

Встал, сделал шаг к нему навстречу.

Мак’Лессон резким жестом рук крест-накрест остановил меня, готового обнять его.

– Остановись, Александр. Я не имею права на близкий контакт. Прости. Господь наказал меня. Я болен…

Я остановился в недоумении. Вернулся и сел в своё кресло. Пятнадцать лет разлуки…   Разве мало вместе пройдено дорог? Вместе пережито?!

Встретил легендарного Гюль Падишаха, своего старшего друга… Мак’Лессона! И такая встреча? Как сказал у Лермонтова Максим Максимыч: «Не так я думал встретиться!».

– Лепра! – одним словом остановил поток моих нелепых мыслей Мак’Лессон. И добавил в пояснение: Проказа. Уже два года. Первый диагноз мне поставили в Лондоне. Я ездил навестить своего принца – Раджа Дигора Урсдона, Шер-Мена Руси. Чермен выздоровел. Я заболел. Застрял в Англии. Еле вырвался.

Привёз с собой докторов. Открыл персональный лепрозорий здесь, в Киштвари.

Ну, долго рассказывать.

У меня, как всегда, дел много. И ничего не успеваю. Даже Наполеон мечтал разделиться на двести частей, чтобы в его империи был порядок! А я, вот, разделяюсь физически. Хуже всего, никто не знает, сколько мне осталось. Может, год, может – десять. Не ропщу, заслужил. Хочу ещё здесь, при жизни, хоть малую толику моих долгов перед белым светом отработать. Поможешь мне, Александр?!

Я мог только кивнуть головой. В моём горле стоял горький клубок.

*****

С этой встречи начался новый виток моей жизни в Киштвари.

Заново описывать природу этого удивительного ущелья в сердце Западных Гималаев, соприкасающихся с Восточным Гиндукушем, равно как и историю народа киштвари или агнираширов, нет необходимости. Эти подробные записи уже существуют. Стоит только пролистать назад страницы моих «Хроник».

Расскажу о событиях, ещё не отражённых на бумаге.

*****

22 июня года 1941-го

Это произошло в дальнем северо-западном углу Индостана, в микроскопическом независимом княжестве Киштвари, затерянном в ущелье этого же названия между отрогами Гиндукуша и Гималаев.

Двадцать первого июня маленький народ киштвари, равно как и родственные ему народы агнираширов и прочих, почитающих себя потомками греков, воинов Александра Македонского, разбросанных по ущельям и долинам Гималаев, Гиндукуша, Памира и Тибета, отпраздновали самый большой праздник Астрономический День летнего солнцестояния, посвящённый своему главному божеству Хелайосу Агни-Ра.

К этому времени князь Киштвари басилевс – его Королевское Высочество Панкратайос Кризантос, урождённый Алан Фитцджеральд Мак’Лессон уже скончался, оставив при своём вакантном троне в 1939-м году трёх принцев от двух жён: старшего сына, Наследника престола по имени Александрос – «Защитник людям» – двенадцати лет; среднего по имени Филохиппос – «Любящий коней» – пяти лет и самого младшего трёхлетнего Артаксерксеса, имя которого можно было бы перевести как «Справедливый правитель». На двадцать первое июня 1941 года принцу Александросу исполнилось полных четырнадцать лет. В шестнадцать он мог быть возведён на княжеский престол и коронован Кидаром своего великого предка – Александра Великого Македонского, императора, царя Греции, Крита, Персии, Парфии, Египта и Индии.

Регентом при Наследнике Панкратайос Кризантос назначил, а его маленький «парламент» – Агора, или Совет Старейшин, утвердил настоящего киштвари из царского рода, своего родственника по матери Принцессе Кризанзэ (Лали), её младшего двоюродного брата, тоже по женской линии, по имени Азариас. Одновременно Азариас вошёл в должность  главного жреца культа Хелайоса-Агни-Ра – божественного Гелиоса. Это была Власть. Азариас не имел систематического образования, но большую часть своего времени проводил в библиотеке. Серьёзными организаторскими способностями не обладал. Как жрец и маг был никакой. После смерти князя, исполнявшего и обязанности Главного жреца, мне приходилось помогать Азариасу в его богослужениях и мистериях: колдовал с Кидаром, зажигая лучом солнца, пропущенным через алмазы венцов, священный огонь в ритуальной лампаде, усыплял жертвенную козу, предназначенную к всесожжению. Что там, даже костёр под телом Мак’Лессона загорелся по мановению моей руки. Да, Азариасу было, за что меня побаиваться, завидовать мне и, соответственно, ненавидеть.

Мак’Лессон в своё время терял время попусту, пытаясь воспитать из племянника будущего политика, способного стать Наследнику надёжным первым советником. Но Азириас был из рода Кризантос. Этим всё сказано.