Хроники ротмистра Кудашева

– Полковник Дзебоев в начале 1914-го года, ещё до войны, покинул Асхабад. Где был и что делал, выяснить не удалось. В дни Февральской революции, появился снова. Без мундира. Не поверите: в монашеской рясе! Принял схиму, стал иеродиаконом. Служил  в храме Святого Георгия Победоносца. Вы знаете, в восемнадцатом году 28 июля в день вступления в Асхабад интервентов Закаспийская область была превращена в генерал-губернаторство Объединённого Королевства Великобритании во главе с генерал-губернатором Маллесоном. В этот же день квартирьеры Йоркширского английского полка увидели столб дыма из окон этой усадьбы. Подняли тревогу, начали выламывать окна, забранные решётками, динамитным патроном взломали стальную входную дверь. Каково же было их удивление, когда в пламени они увидели старика с длинной седой бородой в монашеской одежде, плеснувшего на груду папок и бумаг ведро керосина! Поджигатель был застрелен на месте. Пожар потушить не удалось. Дзебоев был опознан настоятелем храма по большому наперсному кресту. Англичане причины пожара расследовать не стали. У них других проблем выше крыши было. А вот ЧК заинтересовалось. Естественно, после изгнания англичан. Нашли на пожарище лишь прогоревшее железо телеграфных аппаратов, пишущих машинок, сейфов. Подвал, менее пострадавший, был пуст… Предположили, что сотрудники «секретной канцелярии», бросив документацию, бежали.

 – А с чего предположили, что канцелярия была секретной? – спросил Кудашев.

– Александр Георгиевич! – укоризненно протянул Васильев. – Стареете. А труп Дзебоева? Неспроста иеродиакон сумел проникнуть в помещение РО, неспроста ценой собственной жизни уничтожил секретный архив!

– Вечная память! – сказал Кудашев. Перекрестился. Спросил:

– А сами вы, Никита Александрович, откуда знаете, что в усадьбе РО располагалось? Если агентурная информация, можете не отвечать.

– Отвечу, Александр Георгиевич. Вам, как не ответить. Кто ещё понять сможет? Методом исключения!

Кудашев вздохнул, откинулся на спинку сиденья, устроился удобнее.

– Расшифровать? – спросил Васильев.

– Чего там, – ответил Кудашев. – Когда были известны все уцелевшие объекты, но не известен один уничтоженный, значит, он и есть тот самый!

– С вами было бы легко работать, – сказал Васильев.

– Уже работаем, – сказал Кудашев.

– Да, да, – согласился Васильев.

Так, за разговором подъехали к месту назначения. Остановились. Васильев заглушил мотор. Вышли.

У Кудашева воленс-неволенс защемило сердце. Они стояли у ворот асхабадской тюрьмы на улице Кладбищенской.

*****

*****

Предъявили удостоверения личности. Вошли. Сдали дежурному документы. Васильев сдал оружие. Получили взамен жестяные на колечках жетоны с пробитыми номерами и буквами.

Система «ниппель»: отстойник. Первую входную дверь заперли. Вторую, внутреннюю раскрыли. И никак иначе. На «рывок» никто на свободу не проскочит. Сдашь жетончик, получишь свой документ после того, как твою личность сверят с фото, могут хоть в сотый раз фамилией поинтересоваться. Всё продумано.

В помещения следственного отдела прошли другим коридором. Следователи при виде Васильева вставали, отдавали честь. Васильев с каждым здоровался за руку. Представил Кудашева в его новом качестве. Кудашева здесь знали, лишних вопросов не задавали.

– Прошу использовать нашего начальника отдела переводов экономно, обращаться с ним бережно. Его рабочее место здесь минута в минуту с 18-ти до 21-го часа. Не более! Задерживать долее запрещаю категорически. Он должен утром быть в ГПУ свежим и отдохнувшим. Я знаю, многие из вас свободно говорят на фарси, свои переводчики имеются. Рекомендую товарища Кудашева как переводчика в ранге «эксперта». Письменные документы, иранские диалекты, иносказания связанные с известными изречениями, фольклором – на его экспертизу, на предмет изыскания тайного смысла. Всем понятно? Вопросы есть?

Вопросов не было. Васильев отдал честь присутствующим. Уже на выходе из кабинета повернулся:

 – Чуть не забыл: ужин моему эксперту за вашим заведением, не хуже, чем вам самим!

Васильев ушёл. Кудашев остался. Ему принялись было готовить рабочее место в углу у выходной двери. Кудашев попросил вежливо, но настойчиво:

– Я хотел бы иметь рабочее место у окна и настольную лампу на столе.

Следователи переглянулись. Просьба Кудашева была исполнена.

*****

*****

Домой Кудашев возвращался пешком. От тюрьмы до Андижанской путь не ближний. Не торопясь, не менее часа. Жара спала. Дворники убирали город. Из арыков, выложенных кирпичом, черпали воду большими лейками, поливали тротуары, выметали пыль и мусор, грузили его на подводы. Степенные туркмены-аксакалы, как один с национальными лёгкими лопатами-кетменями, следили за водой, по-хозяйски распределяя полив каждый на своей территории. Беда, если в боскете одной аллеи заведутся лягушки, а в другой от зноя и засухи высохнут тутовники и акации, посаженные еще при Куропаткине!