Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели

– Волки явились с приходом тьмы. Слишком быстро учуяли мои свежие раны. – Он поднял с верстака заготовку под вакидзаси, покрутил в руках. – Нас учат помнить о смерти каждое мгновение жизни, и мы следуем этому правилу. Но в действительности, к ней невозможно подготовиться. Невозможно встретить этот миг с открытым сердцем и без намека на страх. Я никогда не отличался доблестью, но страх во мне поднял невиданные прежде силы, и я попытался отстоять свою жалкую жизнь. – Он обернулся. На старика Накату смотрели все те же грустные глаза мальчика, которого он однажды просил о помощи подковать норовистого коня. – Я был не готов встретить смерть так же красиво, как ее описывают в Бусидо. Я кричал, плакал и боялся. Страх довольно странная штука, правда? В тот миг меня пугала лишь грядущая вечная пустота. Я никогда не верил в перерождение, никогда не задумывался над ним. Но можно ли считать, что именно это со мной произошло?

Кузнец присел на скамью.

– Я видел перерождение подобное твоему, Сабуро, – проговорил аккуратно. – Я знаком с ним слишком хорошо. Что бы ни происходило в будущем – заклинаю, не теряй свое истинное я. Храни в себе ту драгоценную часть души, что так любили в тебе близкие друзья. Утратив ее однажды – дороги назад не будет.

– Слишком поздно, Наката-сан, – доложил сухо молодой самурай. – Почувствовав вкус крови, узрев смерть так близко – все во мне перевернулось. Перевернулся весь этот проклятый мир. Я ведь всегда боялся Дзиро. Он был для меня чем-то вроде злобного божества, до которого мне никогда не дотянуться. Я боялся его и ненавидел. Но когда мой меч первый раз куснул его плоть, жажда крови, словно кровавый дым, застлала мне глаза, таких приятных ощущений прежде я не испытывал. Он выл от боли, а я смеялся и следил, как вместе с кровью из него уходит жизнь. Страх в лицах капитанов, их дрожащие руки и круглые от страха глаза. – Сабуро сморгнул, и Наката похолодел всем телом. Теперь из сумрака на него взирали два алых полыхающих глаза. – Я получил от всего этого несравнимое удовольствие. Я без крупицы сожаления рубанул женщину одним ударом меча. В тот момент я был готов убить каждого, кто косо на меня посмотрит. Я без сомнений поднял меч на Сато, оставив ему на память о своей решимости яркую отметину. Так ответьте, Наката-сан: где же теперь мне нащупать в себе ту драгоценную часть души, о которой вы упомянули?

Спазм в горле не позволил кузнецу что-либо ответить, но Сабуро этого и не ждал. Он решительно подступил к наковальне, с грохотом возложил черный нодати на верстак.

– Когда-то вы сказали, что этому мечу суждено остаться без хозяина. Я собираюсь это изменить. Его сильный голос звал меня той ночью, когда я напал на Дзиро. Он хочет служить, хочет приносить мне громкие победы. Однако в его великолепии есть один изъян – его слишком трудно извлекать из ножен. Я уверен, что вы найдете решение этому небольшому неудобству.

Кузнец покорно склонил голову в молчаливом согласии.

– Кроме того, прошу, Наката-сан, создайте еще один меч, подобный этому. Простите мне мой эгоизм. Я знаю, что работы у вас теперь невпроворот, поэтому сегодня же распоряжусь выделить в помощники не менее дюжины людей.

«Он действительно собрался выйти на тропу войны».

– Верю – ты используешь эти клинки по назначению.

Татсусиро не ответил и, задержав на мгновение взгляд в глазах старика, зашагал к двери.

– Сабуро…

Юноша обернулся.

– Путь, который ты избрал – тернист. У клана появится еще больше врагов, как только ты заявишь о себе, ибо ими будет править страх перед твоей чудовищной силой. Не бросай то, что начал, не повторяй ошибок Дзиро. Сабуро… Нет. Нобунага, ты гораздо лучше того, кем хочешь казаться в глазах окружающих. Берегись или захлебнешься этим кровавым туманом в одно мгновение.

– Я знаю, Наката-сан. Я знаю.

* * *

Осенняя листва срывалась с изогнутых веток гигантских деревьев леса Дзюкай и, танцуя, слетала вниз. Нобунага сидел на земле, потирая рукой шею.

– Болит, – процедил юноша, начиная тереть шею еще усердней.

– Эй-эй, не трогай печать, а то она никогда не заживет, – заворчал демон, не шевельнув и пальцем.

Но мальчик будто пропустил мимо ушей, начиная впиваться ногтями в метку.

– Зачем она вообще нужна?! Почему так чешется?! – зарычал Ода, вцепившись в шею двумя руками.

– Это символ нашего контракта. С помощью этой печати ты сможешь меня призвать в любое время.

– И как же мне активировать ее? – выдохнул юноша, наконец, убрав руки.

– Капля твоей крови активирует клеймо, откроется портал и, в зависимости от моего желания я приду в этот мир, или же ты попадешь в мой. Будь готов к этому, – оскалил белозубую ухмылку Корвус. – Если на поле битвы станет совсем туго, не стесняйся и призови меня. Или же, если я почувствую, что твоей жизни угрожает опасность, приду сам, так что не удивляйся.

– Ты что, совсем не боишься появляться перед людьми? Разве нет тайны вашего существования?