Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели

Собравшиеся мрачно потупились кто куда, когда аура вокруг Татсусиро сменилась настолько, что волосы на руках становились дыбом. Упрек сестры болезненно кольнул его самолюбие. Нет. Не самолюбие. Это ядовитая ревность вздымалась в груди молодого человека подобно неуправляемому чудовищу, которое очень давно жаждет крови.

– Ты сберег гарнизон, приказав Сибате отступать, – поспешила добавить девушка, как только поняла, что сказала брату в лицо то, что не сказала бы никогда прежде. – Откажись от мысли отбить Овари у Имагавы, молю. Отступите к Мино и отдышитесь. Сколько вы уже в походе? Пять дней? Неделю? На что ты рассчитываешь, выжидая удобного случая для атаки?!

– Поступай как знаешь, сестра. Не смею задерживать, – скрежетнул генерал. – Но пока я командую этими людьми, – обвел рукой скромный лагерь, – они последуют за мной хоть в Дзигоку. Или я ошибаюсь? – возвысил голос, в котором читалась угроза. Все молчали, теперь не сводя с Татсусиро взглядов, хотя тот знал, что их покорность продиктована безвыходностью положения и едва ли самозабвенной верностью. Какая разница – умереть в сражении по приказу безумца или же умереть от рук безумца, приказ не выполнив? – Если мы не можем защитить этот клочок земли, как же захватим столицу? Как свергнем вероломное правительство? Можем ли мы называть себя истинными воинами, если сейчас отступим, понурив головы, как запуганные псы?! – Его голос грохотал. – Не вы ли называли себя последователями Такахиро Рюсэя?

Мицухидэ раздраженно фыркнул.

– Такахиро не был столь безрассуден…

– Гроза, – вдруг выпалил Сато, уставившись на мрачнеющее небо, доносящее периодически отдаленные громовые раскаты. – Дождемся грозы и сосредоточимся на одной стремительной атаке по центру лагеря.

Теперь капитаны хлопали глазами с таким видом, будто в их окружении стало на одного безумца больше.

– Сибата сделал все, чтобы уровнять наши шансы на победу с учетом перевеса сил, а Имагава решил устроить себе отдых прямиком на «пороховой бочке», – выдохнул Сабуро, явно уставший от этой дискуссии.

– Тот самый заслон, о котором ты распорядился перед походом на Мино? – решил уточнить Хисимура. Сабуро кивнул. – Он ведь расположился как раз в равной удаленности от лагеря и равнины, откуда движутся армии Каи и Этиго? И если Имагава решит перейти в наступление – лагерь и он сам будут отрезаны от основного войска стеной огня. Но это лишь в том случае, если конфликт состоится, – размышлял, точно наедине с собой капитан. – А где сейчас Сибата?

– Ждет сигнала у рва Шаппу, – проговорил генерал.

Акэти устало потер пальцами переносицу.

– Потрясающе. Я правильно понимаю, что твоя тактика держится на воле случая? – Уточнил насмешливо. Так, словно не боялся последствий. Так, словно забыл кто перед ним находится. – Как это по-взрослому, надо же, – уже не мог остановиться. – Твоя лихая бравада всех нас отправит в Дзигоку. Прислушайся к совету сестры.

Сато даже перестал пыхтеть трубкой, а его брови подскочили от удивления. Такахико прикрыла ладошкой рот, скрыв за этим жестом свернутые трубочкой губы, едва сдерживающиеся от позыва звучно и протяжно просвистеть. Рубиновые глаза медленно перетекли на капитана разведки и на мгновенье замерли, словно уточняя, пребывает ли тот в трезвости ума. Обычно Акэти воздерживался от едких комментариев в адрес командующего, так как знал на собственной шкуре, чем грозит излишняя дерзость, но сейчас, ощутив поддержку в лице довольно значимого для Татсусиро человека – Оити – не смог удержать ядовитое варево внутри себя, будто отыгрываясь за долгие и долгие месяцы молчания.

– Мицухидэ, – проговорил Сабуро к всеобщему удивлению спокойно и вогнал в карту и стол под ней танто ровно в том месте, где пролегла длинная черта, разделяющая холм Окэхадзама на две части, – раз ты так полон энергии, что осмелился оспаривать мои приказы, ты и подожжешь заслон. Но ты должен знать: если не справишься – лучше не попадайся мне на глаза. – Голос Татсусиро звучал поразительно мягко, но вот глаза. Глаза пылали угрозой. Акэти заиграл желваками, молча проглатывая проклятия. – Сато с конницей присоединится к Сибате, который осведомлен о порядке действий, – продолжал генерал, указывая одним взглядом на ров Шаппу, расположенный близ лесного массива – чуть левей того места, откуда двигались армии Такэды и Уэсуги.

– Если Сато уведет конницу, кто же с тобой пойдет в наступление?! – возмутилась Оити, пытаясь поймать взгляд брата.

– Для моего маневра хватит и две дюжины всадников.

Оити, похолодевшая и бледная, чувствовала, как леденеют пальцы рук от столь сумасбродной тактики. Она еще мгновенье всматривалась в глаза брата, но не нашла там ни страха, ни сомнений, потом ловко вскочила в седло, натянув жестко поводья, заставив коня танцевать.

– Сбегаешь к мужу? – вопросил генерал бесцветно, отвернувшись, точно испугавшись, что Оити разглядит в его взгляде огонь ревности, безжалостно обжигающий всю грудную клетку.