Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели

– Он ждет моего возвращения. Если я не появлюсь в скором времени, он примет решение отправить к Одаке отряд, и тем самым будет втянут в конфликт. Я не могу этого допустить.

Сабуро улыбнулся с иронией и, наконец, нашел в себе силы заглянуть в глаза сестре. Глаза, которые не могли скрыть тревоги и волнения за судьбу всех здесь собравшихся. За его, Сабуро, судьбу в частности.

– В таком случае, не смею задерживать.

Оити медлила, как будто разочарованная тем, что брат совсем не проявляет настойчивости, не пытается ее уговорить остаться. Женская вредность в ней диктовала свои правила. Она показательно отвернулась и уже собиралась направить коня прочь из лагеря, когда на холме показались первые ряды строем марширующих армий Каи и Этиго. Тень улыбки тронула тонкие губы девушки, но она тут же мысленно одернула себя. Покинуть лагерь Цитадели сейчас значило бы привлечь к себе внимание, привлечь внимание к их месту стоянки.

– У тебя еще осталась та бутыль тсусимского саке? – осведомился Сато, разглядывая многотысячное войско врага, выстраивавшееся на расстоянии от лагеря Имагавы ровными порядками.

– Храню для хорошего повода.

– Если доживем до завтрашнего дня, я желаю претендовать на сей божественный нектар, – рассмеялся рыжий.

До кряжа, где Цитадель разбила свой скромный лагерь, долетал вой боевых труб, бело-черные группы асигару Имагавы выстраивались в несколько рядов, держали копья и луки наготове. Воеводы верхом кружили меж их рядов, выкрикивая приказы, а на другом конце лагеря всадники с истеричной быстротой снаряжали своих боевых коней. Все выглядело так, будто мирным путем эта удивительная встреча не разрешится ни при каких условиях.

Такэда и Уэсуги отделились от своих войск, направились к линии соприкосновения с вражеским лагерем. Встречать их выехал Мацудайра Мотоясу собственной персоной в сопровождении другого не менее важного военачальника.

– Напрасно вы явились сюда, – сказал молодой самурай громко и с угрозой в голосе. – После вероломного вторжения в Идзу Имагава от вас мокрого места не оставит, – посулил, закинув на плечо громоздкий молот – столь не характерное оружие среди общепринятых.

– Вероломством было отменить торговое соглашение с Каи, поставив все мои владения в невыгодное положение! – вспыхнул Сингэн. – Я желаю говорить с Ёсимото лично.

– Не может быть и речи, – фыркнул чванливо юноша.

– Он думает, что Татсусиро так просто отдаст провинцию, за которую бился, точно лев, несколько лет подряд?! Вы не знаете с кем имеете дело. Пусть вас не вводит в заблуждение факт его малочисленного войска…

– Ты привел сюда свою армию, чтобы нашептывать предостережения, Такэда? С чего бы тебе заботиться о нашем положении, будь добр объяснить, – хмыкнул насмешливо Мотоясу.

– Мы хотим обсудить с Имагавой возможность объединить силы против Цитадели здесь и сейчас, – заговорил сдержанно Уэсуги.

– Здесь и сейчас вы вылезли на холм всем скопом, чем, несомненно, спугнули Татсусиро Сабуро. Он не настолько безрассуден, чтобы лезть в столь адское пекло.

– Он явится, будь уверен, мальчик. И тогда ты пожалеешь, что отринул руку помощи.

– Жду с нетерпением его появления.

– Не будь столь заносчив, Мацудайра, Татсусиро выпутывался из передряг и пострашней. Ты можешь не видеть, но тучи уже сгущаются и пока мы тут теряем время, демон подкрадывается все ближе, – продолжал Уэсуги Кэнсин. – Я желаю обсудить сложившуюся ситуацию с Имагавой, – настаивал, – и ты либо пропустишь меня, либо я прорвусь силой.

На мгновенье показалось, что лицо Мацудайры смягчилось, он призадумался, как это предложение сможет сыграть лично ему на пользу. Такэда и Уэсуги терпеливо ждали, когда юноша примет верное решение, но тот медлил.

Татсусиро напряженно всматривался в складывающуюся картину с высоты своего наблюдательного пункта, и долгие переговоры начинали вселять в него тревогу. Любой ценой он должен натравить этих идиотов друг на друга.

– Такахико.

Лучница вздрогнула от неожиданности – Сабуро редко обращался к ней напрямую – вышагнула вперед.

– Подай-ка свой дайкю56.

Орин удивленно вскинула брови, с некоторым недоверием протянула искусный длинный лук генералу, поставила у его ног колчан. Татсусиро наложил длинную стрелу с особым утяжеленным наконечником, прицелился, выставив указательный палец по направлению полета, натянул тетиву так, что древко затрещало. Дистанция казалась непреодолимой, а видимость скверной – никто не попадет точно в цель с такого расстояния. Промах мог все испортить: выдать позиции, ополчить три армии против горстки воинов Цитадели. Ни одна – даже самая дальнобойная – стрела ни за что бы не взяла такой полет. Однако Татсусиро для достижения поставленной цели не собирался играть честно.