Хроники Шеридана

– Сплошная скука! Весело стало, только когда обнаружили, что кто-то спёр метеорит…

– Мэрион! – сделала строгое лицо тётка Люсильда. – Надо говорить: украл!

– Я бы так и сказала, – рассердилась Мэрион, – если бы его украли. Но его – спёрли! Вот так.

И видя, что тётка намеревается прочитать ей лекцию, девочка подхватила пса и умчалась прочь.

***

Мэрион слукавила: посещение Обсерватории оказалось весьма занимательным!

Сначала посетителей пригласили наверх, в круглый зал, где был огромнющий телескоп. Тут же выстроилась очередь желающих поглядеть в небо. Мэрион, разумеется, очень удачно оказалась в первых рядах, но её ухватила за локоть старшенькая:

– Ты не забыла, случайно, зачем мы здесь? – прошипела она.

– Да я одним глазком! – заканючила Рио, видя, что ловцы привидений мирно бродят по залу вместе с остальными туристами.

Но пока сестры препирались, парни куда-то незаметно исчезли.

– Вот видишь! – разозлилась Зануда. – Где теперь их искать?

Из круглого зала, где они находились, вели две двери.

– Давай: ты – туда, а я – сюда! – с важным видом скомандовала младшая.

– Почему? – вдруг озадачилась старшая.

– А какая теперь разница? – дерзко ответила Мэрион. И по-своему она была права.

Не дожидаясь, пока сестра придумает, что ответить, девочка ринулась вперёд. Выскочив в коридор, Рио обнаружила ещё несколько металлических дверей. Приложила ухо к одной из них, подергала за ручку – ничего. Вторая дверь тоже хранила молчание. Третья неожиданно поддалась: высокие скучные стеллажи, заваленные канцелярскими папками, столы, где над бумагами с непонятными цифрами нудно мигали мониторы. В углу мирно гудели какие-то приборы.

– Что хорошего быть учёным?.. – подумала вслух Рио, подойдя к ближайшему столу и разглядывая унылую комнату. Её маленькие пальчики тем временем забарабанили по столешнице, гадая: а не нажать ли какую кнопочку? – Паришься-паришься над учебниками, пока не облысеешь, – продолжала она сама с собой. – Нет, я лучше стану певицей… На-на-фа-фа!.. – и немилосердно гнусавя, изобразила соло на невидимой гитаре.

Но пальцам её было вовсе не интересно упражняться вхолостую – и шаловливый мизинчик на последнем аккорде взял да и ткнул куда-то. Так, между прочим… И ничего не произошло.

Только стеллажи посреди комнаты вдруг стали прозрачными, а потом и вовсе исчезли. На их месте в полу образовался световой конус, расходящийся кверху.

Несколько секунд Мэрион глубокомысленно взирала на дело рук своих, потом сообразила, что ей, пожалуй, пора…

В этот момент по всем законам криминального жанра в коридоре послышались голоса. Недолго думая, девочка пригнулась и заползла в щель между столами. Голоса проследовали мимо, но не успела она обрадоваться, как конус слегка загудел и его свечение изменилось. Мэрион с перепугу снова юркнула в свое убежище.

– И вообще… – пропыхтела она, когда минут через десять из-за неудобной позы у неё затекли ноги. – Нечего двери оставлять открытыми! А то распахнули: заходи, ребёнок, пожалуйста!.. Ну, ребёнок и зашел… – с этими словами она выползла наружу.

Световой конус в центре комнаты был теперь похож на маленький вращающийся смерч.

– Интересненько!.. – пробормотала Мэрион свою любимую присказку.

Подойдя ближе, девочка почувствовала, что от конуса веет холодом. Движение воздуха в комнате усилилось, и она вдруг поняла, что не может вернуться назад – к двери: её затягивало в самый эпицентр вращения…

Девочка стремительно понеслась сквозь холодную пустоту – навстречу темноте, где мерцали тусклые частые огоньки. Потом раздался такой звук, точно она со всего размаху шлепнулась в воду, и…

И был вечер – запах прелой травы, сырость, – то ли весна, то ли осень…

И была река – грязный берег, в тёмных водах – отражения сотен огней… Серое шевелящееся месиво – толпа…

И ожидание – нетерпеливое, жадное, сладострастное…

И сновали по тёмной воде торопливые лодки. Одна, длиннее прочих, выгрузила пригоршню ярких людей-самоцветов … «Филипп!.. Филипп!» – зашелестело в толпе.

И была ещё лодка – полная солдат, – и два старика в чудных бумажных колпаках…

И были хмурые лучники, и огромная – до небес – груда хвороста… И пара унылых, нелепых столбов – зачем?.. для чего?

И был потом – костёр…Удушливый, едкий дым…И проклятье…

И стон толпы…

И обугленная рука – перстом в звёзды…