Хроники Шеридана

Юстэс очнулся от раскатов грома. Кругом по-прежнему была ночь… Выл ураганный ветер, норовя сбросить людей со скалы в бушующее море. Сквозь стремительно несущиеся рваные облака нехорошо усмехался мёртвый глаз луны.

– Чудной, мы погибнем здесь!.. – голос агила едва перекрывал рёв шторма.

Но Юстэс не успел ему ответить. Снова ударила молния, и расколола скалу надвое. Огромные глыбы полетели вниз – в пасть беснующихся волн. Вдогонку грянул гром – и они на несколько долгих мгновений оглохли.

Юстэс почувствовал что-то в своей руке. Подарок колдуна!.. Он сердито отшвырнул ненужную кость – и, ударившись о землю, она в тот же миг обернулась огромным жеребцом.

– Держись!.. – взлетая в седло, крикнул Юстэс. Агил в одно мгновенье оказался рядом с ним – и чёрный скакун прыгнул прямо в бездну, унося их прочь от плавящихся камней.

И неминуемо сгинули бы в ревущих глубинах и конь, и его седоки, но плащ Юстэса превратился в тугие белые крылья – и ветер понёс их к луне…

***

…Ночью – вьюга, потом всё стихло, обессилевший ветер уснул среди печных труб. Из просветов белесых облаков робко выглянуло солнце, – снег тотчас вспыхнул мириадами алмазных бликов. Тогда, успокоившись, солнышко осмелело, поднялось повыше, – вот вам и новое утро!..

Каггла проснулась, но вставать не хотелось, и она нежилась в постели, размышляя, как убить очередной день. В камине потрескивали дрова. На столе сиял влажными лепестками огромнейший букет свежих роз, – она сама вчера нарисовала его. Теперь цветы ожили и благоухали на всю спальню.

Протянув руку, она нашарила серебряный колокольчик.

– Что бы такого сегодня придумать? – спросила, зевая, у появившегося на зов слуги.

– Можно устроить бал…

– Скучно! – поморщилась Каггла.

– Катание на лошадях, каток, ледяные горки, – перечислял Заяц.

– Нет!.. – капризно отвечала хозяйка.

За время пребывания в зачарованном замке все эти невинные забавы успели ей наскучить, равно как и большинство гостей, посещавших её.

– Охота? – продолжал слуга.

– Фу-у!

– Настоящая охота! – вкрадчиво добавил Пьеттро.

Она внимательно посмотрела на него. Человечьи глаза слуги светились звериной хитростью.

– Настоящая? И на кого же?

– У госпожи – богатая фантазия, – уклончиво отвечал он. – Всякое можно придумать.

Каггла перевела взгляд на букет роз.

– Именно об этом я и говорю! – мурлыкнул Пьеттро.

– Кофе, ванну и всё для работы! – властно распорядилась хозяйка, вскакивая с постели.

Утренняя лень и скука тотчас исчезли: новая идея захватила её без остатка, подобно тому, как огонь охватывает стог сухой травы.

Она отказалась завтракать в столовой, где Заяц собирался накрыть как обычно.

– Не нужно мне этих твоих церемоний! – отмахнулась она в ответ на возражения дворецкого.

Наскоро, обжигаясь, проглотила чашку кофе прямо на Кухне, и полетела в Западную башню, где под самой крышей устроила себе с недавних пор мастерскую. Холст и краски уже ожидали её, но стоило взять в руки кисть, как возбуждение тотчас угасло. Образы, роем теснившиеся в голове, разом куда-то исчезли.

– Что за напасть!.. – воскликнула она в сердцах, ломая кисти одну за другой. Промучившись ещё с час, но так и не притронувшись к холсту, она подскочила к окну и распахнула тяжёлые ставни. В лицо ударил морозный ветер. Она оперлась руками о подоконник, глубоко вдохнула…

– Настоящая охота… – раздался сзади тихий голос. – На настоящего зверя…

Она быстро обернулась, но в комнате кроме неё никого не было.

– Пьеттро?

Тишина…

Зябко потирая руки, она неуверенно вернулась к мольберту. Но комната была такая светлая, а за окном лежала такая красивая заснеженная равнина, что страх постепенно прошел.

Ею овладело странное чувство, будто кто-то другой водит её рукою – и она подчинилась, полностью отдавшись во власть давно забытого ощущения, которое раньше всегда охватывало её в такие минуты: реальный мир исчез, и она осталась один на один со своими фантазиями.

Чудовища, одно другого причудливее, рождались по мановению её кисти. Они заполнили почти весь холст, но она не останавливалась, забыв обо всём… Погрузившись в некий мистический транс, она не видела того, что рождало её воображение. Перед её внутренним взором проносились совсем другие видения: вот воины, закованные в латы, сходятся в кровавой сече, и горит земля у них под ногами, пылают леса и нивы… распятые в пыли мёртвые, растоптанные чужими конями… И огромный костёр – и пылающий старец, и другой – торжествующий, хохочущий, – о, какие страшные у него глаза!.. И голос: «Пусть сны твои станут явью!..»

Рядом бесшумно возник Пьеттро с подносом.

– Пора подкрепиться, госпожа!

Каггла машинально взяла услужливо подставленный бокал. Тягучая, сладковатая жидкость…

– Что это?

– Сок, госпожа.

– Что это? – почти закричала она, вглядываясь в свой рисунок.

Но Пьеттро взял её за локоть:

– Успокойтесь, госпожа! Вам нужно отдохнуть.

Она почувствовала, как её охватывает внезапная страшная сонливость и апатия.

– Да, – вяло согласилась она, позволяя увлечь себя прочь. – Да… Я устала.