Хроники Шеридана

Вот Абигайл… Вздорный старик, нетерпимый к чужому мнению, когда оно не совпадает с его собственным, но крепкий, сильный духом. В молодости участвовал во многих боевых походах и не раз, рискуя жизнью, спасал целые города… Одна лишь у него слабость: ненавидит Вальгессту. Ему она могла приказать, и он бы подчинился, но старику уготована иная миссия … Ратибор… Лучший воин из всех, о его храбрости и смекалке ходят легенды. Выглядит молодо, а на самом деле лет ему ого-го сколько! – участвовал еще в походе Короля Игнация. Потом ему довелось попасть в перекат, и время для него остановилось… Его она тоже не может потерять – когда начнется штурм Города, он один будет стоить нескольких дружин… Игглиз – умный, великодушный, преданный. Если им всем суждено выжить, он непременно станет Светлым Магом – у него много необычных задатков. Пожалуй, он справился бы с тем, что предстоит, лучше других, но если с ним случится перевоплощение до конца, Тьма получит очень могущественного воина. И потому она не может доверить ему это… Светогор… Нет, не подойдёт. Он слишком сильно ненавидит Тёмных. Он просто не сможет… Они лишь впустую растратят силы и время… Боги! Зачем вообще всё это случилось? Почему они вечно сражаются с кем-то?! Сколько она себя помнит – не было ни одного по-настоящему мирного дня… А ведь изначальное предназначение Людей – творить и созидать… Как там было сказано в древней книге: «Плодитесь и размножайтесь…» Возводите храмы и города, возделывайте нивы, растите детей… Почему же нам этого мало? Почему мы вечно хотим большего, но стоит нам выйти за рамки предназначения, как мы тут же проливаем кровь – свою и чужую? Может, мы все прокляты?..

Вперед шагнул советник, чьё лицо наполовину скрывало железо.

– Я уже сталкивался с черной магией, – сказал он. – Потому, попробую ещё раз.

– Нордид?! – удивилась Королева. Она не ожидала подобного. – Искренен ли ты в своем решении? Или хочешь поквитаться со мной за смерть отца?

– Не сейчас… – отвечал доброволец, приподнимая железную пластину. На Королеву смотрели теперь словно два человека: один – красивый, молодой, дерзкий, второй – изуродованный жуткими шрамами, познавший горечь потерь старец. Только глаза у них были одинаковыми. – Я был признан достойным служить народу и Городу, и выполню свой долг. А потом посмотрим… Может быть, я прощу вас, – взгляд его стал тяжёлым. – Может быть, нет…

Чара невольно отступила и оглянулась, точно ища поддержки, но лица остальных присутствующих оставались бесстрастными.

– Быть посему! – чуть хрипло выговорила она, овладев собою. – Медлить некогда. Сегодня как раз полнолуние.

***

– Я прошу тебя лишь об одном: если заметишь, что со мною неладно – убей меня.

Нордид и Гилленхарт, которого он срочно отыскал после встречи во Дворце, сидели в том самом маленьком кабачке, где когда-то их познакомил агил.

– Да как же! – в сердцах воскликнул Гилленхарт, которому разговор этот был в тягость.

– Ты мне должен! – напомнил молодой советник. – Я тебе жизнь спас, значит, могу ею распоряжаться! – он намекал на утреннюю стычку с хоромонами. – Пойми: если я перестану быть человеком, ты мне только доброе сделаешь!

– Вдруг я ошибусь? – угрюмо возразил Гилленхарт, с тоскою заглядывая в пустую чарку.

Из-за осадного положения с выпивкой в Городе было туго, вино стоило бешеных денег, и юноша, просадивший за этот вечер в кабаке свое солдатское жалование, подумал о том, что наверное пропьёт всю добычу, захваченную у людоеда, раньше, чем выберется отсюда.

– Не ошибёшься… – усмехнулся Нордид. – Разве что сам станешь Тёмным… Но тебе это не грозит – ты ведь дал Клятву верности, и душа твоя в безопасности. Кстати, – он нахмурился, – голова Тезариуса, она точно была уже распечатана, когда ты её обнаружил?

– Да, – не моргнув глазом, ответил Юстэс.

– Ладно, – задумчиво проговорил советник. – К тебе его дух всё равно бы не смог прилепиться…

Юстэс соврал ради умирающего Певуна, памятуя об участи Ла Маны. Пусть агил окончит дни свои в мире, – зачем ему лишние мучения и позор? Вот если бы жрецы могли спасти его жизнь…

В противоположном от них углу громко засмеялись чему-то. Друзья недовольно покосились на весельчаков. Тьетли… Уж эти-то всегда хорошо устроятся. Вон, стол и теперь ломится от еды и кувшинов с вином! Хитрецы толстопузые… Юстэс откровенно недолюбливал этот маленький народец с тех пор, как его чуть не сгубил Рурус. Один из тьетлей – повыше и пошире остальных – весь вечер пялился на него: «Небось, прикидывает, как надуть!..» – зло подумал юноша, и словно бы невзначай продемонстрировал наглецу свой кинжал. Но нахал продолжал своё – Юстэс нет-нет да и ловил на себе его цепкий, внимательный взгляд.

– Мне пора, – сказал Нордид. – Скоро полночь…

– Как? Уже?! – воскликнул неприятно пораженный сим обстоятельством приятель. – Я не думал, что все так скоро…

– А когда? – с затаенной печалью возразил советник. – Противник сжимает кольцо все туже. Как знать, сколько у нас вообще осталось времени?.. Выпей вот лучше ещё. За мою удачу! – и бросил на стол тяжёлую золотую монету.