Хроники Смертельной Битвы: Во имя высоких целей

Драмин покинул зал, и через несколько минут двери снова распахнулись, пропуская Рейна. К удивлению Китаны, он был одет не в традиционный костюм, а в привычную ей черную внешнемирскую форму с фиолетовыми нашивками своего клана, и поприветствовал ее тоже так, как было принято при дворе Шао Кана. Китана, слегка растерявшись, ответила положенным приветствием и замолчала, настороженно наблюдая за гостем. Рейн прошелся по залу, бросил взгляд на свитки на столе, потом отошел к окну — так, будто они встретились где-нибудь в императорском замке и коротали время в ожидании, пока их вызовут для доклада. Китана исподтишка разглядывала его невысокую фигуру: он был слишком худощав для воина, но двигался легко и уверенно. Прежде они встречались нечасто, только в дни, когда замок Шао Кана посещали посольства из Эдении, и обменивались пустыми любезностями. Китану, не любившую цветистый язык дипломатических бесед, это раздражало, и свое раздражение она невольно переносила на самого Рейна, а после памятного приема, когда Синдел поставила ее в глупое положение перед гостями, раздражение превратилось в глухую неприязнь. Теперь, глядя на него, Китана раздумывала, может ли Рейн, такой безмятежный и довольный жизнью на вид, быть опасным интриганом и предателем, и не находила ответа.

— Терпеть не могу эту башню, — заговорил вдруг Рейн, поймав взгляд Китаны. Солнечные лучи играли на его темных чуть вьющихся волосах, расцвечивали бликами смуглую гладкую кожу. — Вы навряд ли знаете, принцесса, но большинство семей перестраивают свои жилища так, чтобы, по крайней мере, можно было выглянуть в окно, не опасаясь свернуть себе шею. Здесь же веками ничего не меняется.

Китана опешила, но ничего не сказала. Какое-то время они молча глядели друг на друга: она сердито и настороженно, он — с улыбкой, которая была не только на губах, но и в глазах. Китана никак не могла сосредоточиться. Непринужденное поведение Рейна и его прямой открытый взгляд никак не вязались с тем образом, который она успела себе нарисовать. «Выглядит он совсем безобидным. Уж скорее Саб-Зиро похож на того, кто замышляет что-то опасное, чем этот…» — подумала Китана. Рейн не дал ей закончить мысль и заговорил снова:

— Я бы с радостью пригласил вас к себе, но вы, по слухам, не желаете покидать башню.

Эта вольность показалась Китане обидной, но она решила не выдавать своих истинных чувств и ответила почти откровенно:

— Я планировала объехать страну позже, когда завершатся полевые работы.

— Или Драмин отсоветовал вам покидать башню из-за множества опасностей, существующих только в его голове, — усмехнулся Рейн. Китана вспыхнула, открыла рот, потом снова закрыла и, наконец, справившись с собой, смогла заговорить:

— Да что ты себе позволяешь?

— Я оскорбил вас? — огорчился Рейн, на вид вполне искренне. — Прошу простить меня, принцесса… Просто мне казалось, что, учитывая наше пусть не близкое, но многолетнее знакомство, можно обойтись без придворных церемоний и не затягивать разговор.

Китана недоверчиво склонила голову набок, села на троне поудобнее, подставив руку под голову:

— А тебе, значит, есть что мне сказать, помимо пустой церемониальной болтовни?

Рейн рассмеялся — не усмехнулся, не изобразил улыбку. Он все еще вел себя так, будто они с Китаной вели легкую дружескую беседу.

— Принцесса, позвольте мне быть откровенным. Я знаю, что вы не слишком ко мне расположены, но наши цели совпадают.

— Серьезно?

Рейн остановился напротив трона, поразмыслил немного и заговорил:

— Да, именно так. Я знаю, что сильно рискую, начиная этот разговор, но он не терпит отлагательств. Вы вольны поступить со мной, как вам будет угодно, но прошу вас, уделите внимание тому, что я вам скажу. Я решился приехать туда и потребовать встречи с вами только по одной причине, касающейся нас обоих, и лишь по этой причине я говорю вам теперь то, что думаю — без пустых слов. Я не люблю их так же, как и вы.

— Пока ты еще ничего не сказал дельного, — заметила Китана.

Рейн снова улыбнулся, на этот раз немного нервно.

— Справедливо. Исправляю упущение. И вы, и я заинтересованы в том, чтобы Эдения мирно существовала под защитой Империи. А Драмин — нет.

Повисло молчание. Китана растерянно оглядывала Рейна, не зная, что сказать, а он, видимо, ждал ее ответа. Наконец, она решилась:

— Ты же понимаешь, что ты сейчас сказал и кому?

— Разумеется. У меня есть доказательства измены Драмина, принцесса. Я мог бы напрямую обратиться к Императору, но не захотел этого делать, учитывая, что правите в Эдении теперь вы, и именно вы будете решать, как жить вашим подданным. И вам следует знать о том, что на самом деле происходит с Эденией и ее простыми жителями.

Китане казалось, что мир перевернулся с ног на голову, и она судорожно искала, за что ей зацепиться, чтобы хоть немного замедлить полет в неизвестность.

— Подожди-ка, Рейн. Ты обвиняешь Драмина в измене.

— Да. Официальное обвинение я решил отложить до разговора с вами, потому что озвучить его должны именно вы. Он переметнулся на сторону оппозиции…

— Которую, если не ошибаюсь, возглавляет твой родитель.