Хроники Суммума

Зачем я указал последнее- непонятно. Возможно, побоялся того, что он не поймёт или, скорее, не захочет понимать, о чём я говорю, из- за чего я бы оказался в неудобном положении. Только сейчас я заметил, что с каждой сказанной буквой расстояние между нами постепенно, почти невидимо для обычного человеческого глаза. Теперь уже кончики его пальцев- носков не было- свободно могли бы коснуться моего живота, если бы он не сменил позу, в которой сидел. Теперь уже я точно видел ехидность и во взгляде, и в улыбке, когда, чуть нагнувшись вперёд и вбок, ближе к уху, он прошептал:

— Исключительно из духовных мотивов ты пялился на мой зад?

“Я погиб!”. Если раньше каждое его слово было словно глоток сладкого горячего чая, успокаивающего и расслабляющего, сейчас- это был удар молнией, будто бы на небесах наконец- то перестали игнорировать мои погрешности и решили наказать. Веки резко распахиваются, лёгкую сонливость, которая замедляла моё мышления, заставив дважды проколоться в формулировках, как рукой сняло, каждая мышца в теле напряглась, сократившись и сжавшись, увеличив свою плотность, кажется, до уровня гранита, любые намёки на вальяжность рассеялись, спина больше не касалась спинки, нога прочно стояла на земле. Что ответить? Какой тип поведения выбрать? Какую маску надеть? Начать всё отрицать? Попытаться засмущать его, чтобы оттолкнуть? Думать долго нельзя, иначе, что бы я ни сказал, это будет похоже на ложь. Пальцем в небо!

— Скорей из эстетических. — хмыкнул я, на секунду прикрыв глаза.

Из всевозможных вариантов поведения я решил выбрать психологическую борьбу: оставаться невозмутимым, но не холодным, чтобы не показать слабость. Первой мыслью, конечно, было отрицание всего, но это могло бы испортить наши взаимоотношения.

— И как? Тебе понравилось?

Что, чёрт возьми за вопросы? Он изначально задумал спросить это? Как он вообще заметил? И снова я оказался на перепутье- что ответить? У меня и дня не было на пересмотр своей ориентации, мысль о бисексуальности оставалась только лишь мыслью, без тестов и достаточных размышлений. Снова ответить что- то нейтральное? Или…

— Я плохо рассмотрел.

Кажется, я поступил самым ублюдским образом, каким только мог: одной чёткой, отлаженной модели поведения, я предпочёл лёгкие эмоциональные качели, действующие по принципу горячо- холодно. Кажется, это сработало, лицо парня на секунду исказилось удивлением- он явно ожидал, что я буду стыдиться и окончательно покроюсь краснотой, но… хах, как говорится: “Не на того напал”. Впрочем, он понял, что этот удар он пропустил, и выражение его лица снова стало холодным, но в глазах читалось лёгкое смятение

— Оно и понятно, издалека смотрел… — взгляд его опустился с моего лица куда- то в левый нижний угол. — Мог бы попросить меня. В раздевалке народу куча…

Если судить по тому, что на лице парня проявился румянец, речь стала менее уверенной, паузы между репликами больше, а поза чуть более замкнутой- я перехватил инициативу, и теперь он должен следить за своими словами, чтобы не попасть в неприятную ситуацию. И, кстати, у него не получилось.

— Боишься, что слухи пойдут? — настала моя очередь ехидничать, пусть внутри я умирал от стыда, я пересилил себя и поддался вперёд. — А если бы попросил, ты показал бы?

Сгущение оттенков красного на его щеках, дискомфорт, выражающийся в каждом движении, нежелание смотреть мне в лицо. Все в сумме давало нужный мне результат, но внутри… показалось, что я разбежался, когда передо мной обрыв

— Возможно… — тихо ответил он, наконец осмелившись встретиться со мной взглядом

Он выбрал нейтральный ответ, можно сказать, что не сделал ход, надеясь подловить меня на ошибке. Ждёт момента, когда я шагну не туда, оступлюсь, и он обведёт меня. Правда, поспешил с этим, слово “Возможно”, может быть, и имеет неопределённое значение, но скорее накренён в положительную степь.

— Как насчёт прямо сейчас? — идеально.

Я слегка наклонил голову вбок, продолжая играть бровями, при этом, пододвинулся вперёд, из- за чего оказался очень близко к нему: наши ноги практически касались друг друга. Тут уже стало очевидно, что он залился краской, к тому же, прикусил губу, явно раздумывал, что делать.

— Ты первый. Сними кофту, чтобы всё было честно.

Как будто бы я засунул голову в металлических тазик, после чего по нему зарядили кувалдой. Что я творю?! Желание остановиться и не позориться конфликтовало с жаждой ещё раз рассмотреть его, но ближе. И, из- за всё тоё же сонливости, второе побеждало. Немного помешкав, я стянул с плеч кофту, откинув её в сторону. Теперь мы были полностью равны в плане ментальной защиты.

— Твоя очередь.