Хроники тайной войны. 1968–1995. Операции спецслужб Израиля на Ближнем Востоке и в Европе

Примерно такая же процедура нередко предшествовала получению разрешений на проведение конкретных отдельных ликвидаций по ходу операции «Гнев Божий». Бóльшая часть покушений в самый последний момент не получала разрешения Голды Меир. Часто кабинет безопасности выносил смертный приговор, но по ряду причин отсрочивал его исполнение на недели, месяцы и даже годы. «Кейсария» снова готовила операцию, и директор «Моссада» вновь и вновь приходил на подпись к премьер-министру. Голда Меир давала разрешение только после того, как она была полностью уверена в том, что не пострадают невинные гражданские лица и ликвидация не нанесет вред стратегическим и политическим интересам Израиля. Особенно Голда Меир не любила «горячие головы». Майк Харари был исключением, ему премьер-министр доверяла и его мнение ценила очень высоко. Она никогда не вникала в детали операции, оставляя это на выбор профессионалов. Но ее волновал единственный вопрос: что произойдет с «нашими ребятами», если что-то пойдет не так и их схватят на чужой территории? Только если удавалось убедить ее, что операция крайне необходима и предприняты все меры, чтобы обезопасить случайных гражданских лиц, а также собственных «парней», она соглашалась: «Хорошо. Отправьте наших мальчиков». И «еврейские мальчики» наводили ужас.

Вообще, многие предшественники Голды Меир на посту премьер-министра старались избегать убийств как средства достижения политических целей или укрепления безопасности государства. Разрешение на ликвидацию давалось только в самых крайних случаях, когда необходимо было предотвратить неминуемый теракт и иного способа просто не существовало. Но начало 1970-х годов не шло ни в какое сравнение с 1960-ми годами. Палестинские террористы активизировали свою деятельность по всему миру. Теракты стали еще более изощренными, акции стали приобретать совершенно иные масштабы. Если кто-то думал, что после убийства израильских спортсменов на ХХ летних Олимпийских играх члены «Черного сентября» залегли на дно, опасаясь ответной реакции израильских спецслужб, то он сильно ошибался. Окрыленный успехом, «Черный сентябрь» перешел в открытое наступление по всем фронтам. Палестинские террористы устроили настоящую охоту на агентов «Моссада» и израильских дипломатов. Многие оперативные сотрудники «Моссада» работали в Европе почти легально под вполне легитимным прикрытием. Палестинские террористы знали их в лицо, поскольку вербовка не всегда давала стопроцентный результат, многие информаторы становились двойными агентами, «засвечивая» своего куратора. Потери были неизбежны.

В «Черном сентябре» прекрасно знали, что «Моссад» испытывает информационный голод. 11 сентября 1972 года, через пять дней после мюнхенской резни, в брюссельской квартире оперативного сотрудника «Моссада» раздался звонок. Цадок Офир поднял трубку. На другом конце провода был молодой марокканец по имени Мохаммед, который некоторое время назад безуспешно пытался установить контакты с израильской внешней разведкой. У Офира было очень дурное предчувствие. Мохаммед — бывший «революционер», дезертировав из армии Марокко, присоединился к палестинским террористам и прошел несколько курсов на военной базе ФАТХ в Иордании и Ливане. Но, как выяснили в израильской разведке, он очень быстро скатился до уровня обычного вора, став частым гостем в полицейских участках. Отбывая очередной срок в голландской тюрьме, он написал несколько безответных писем в израильское посольство. После освобождения с ним всё же был установлен контакт, но дальнейшего развития не получил. В «Моссаде» были большие сомнения в достоверности его информации, к тому же его считали «человеком очень странным и неуравновешенным». На этот раз Мохаммед настаивал на срочной встрече, утверждая, что у него есть информация о деятельности «Черного сентября». После мюнхенских событий Цадок Офир не имел права проигнорировать инициативу потенциального информатора. Тогда любые, даже незначительные сведения не сортировались на месте, а переправлялись в главную штаб-квартиру в Тель-Авив. Офир поднялся с дивана, оделся и один, без оружия, направился в центр старого Брюсселя в кафе «Маринс», где в 20:00 была назначена встреча. Прибыв на место на 15 минут раньше, Офир выбрал столик у самой стены, чтобы контролировать всех входящих и выходящих посетителей. «Информатор» появился у входа ровно в 20:00. Офир вышел к нему навстречу и проводил к столику, на пару секунд оставив его за своей спиной. У самого столика Мохаммед извлек из-за пояса пистолет Smith & Wesson 38-го калибра и произвел четыре быстрых выстрела в упор. Первая пуля попала в ухо. Вторая прошила шею и вышла через плечо. Третья и четвертая пули застряли в груди и животе. Воспользовавшись паникой, Мохаммед смог спокойно скрыться с места покушения. Несмотря на тяжелые ранения, Офир Цадок попытался преследовать террориста и добрался до выхода, где и упал на мостовую. Он пережил покушение, его вовремя успели доставить в больницу, и голландским врачам удалось спасти ему жизнь.