Хроники тайной войны. 1968–1995. Операции спецслужб Израиля на Ближнем Востоке и в Европе

Газеты, телевидение и радио «препарировали» премьер- министра и ее политическое окружение, обвиняя чуть ли не во всех смертных грехах. Голде Меир был крайне необходим «клапан», который ослабил бы внутреннее давление израильских СМИ, обрушившихся на нее с обвинениями в неспособности противостоять внешней террористической угрозе. Правительство должно было выступить с очень серьезной, глубоко продуманной и далеко идущей инициативой. Операция возмездия, начавшаяся 8 сентября и длившаяся около недели, была временной мерой, способной лишь ненадолго успокоить израильскую общественность. Авианалеты израильских ВВС на базы палестинских террористов в Сирии и Ливане, последовавшая сухопутная операция на территории Южного Ливана в глазах обычных израильтян не были равноценным ответом на мюнхенскую резню и не отражали провозглашенную Голдой Меир новую стратегию борьбы с терроризмом. Реакция на мюнхенские события должна была стать однозначным предупреждением всем, кто был замешан в терроре против Израиля и его граждан. Каждый террорист должен был почувствовать на себе, что отныне над ним висит дамоклов меч.

В середине сентября 1972 года Голда Меир одобрила новый стратегический план борьбы с палестинским террором. Основные его контуры были набросаны директором «Моссада» Цви Замиром и окончательно приобрели свою форму при содействии советника главы правительства по борьбе с терроризмом [65], бывшим начальником Управления военной разведки АМАН генералом Аароном Яривом. Новая стратегия Израиля в борьбе с палестинским террором теперь опиралась на «упреждение» и «месть». В основу новой стратегии были положены точечные ликвидации активных террористов, готовящих или совершивших диверсии против Израиля и его граждан. Также предусматривалось нанесение ударов по лидерам палестинских террористических организаций, что должно было «охладить пыл» как рядовых федаинов, так и потенциальных пособников. До мюнхенской Олимпиады израильские спецслужбы неоднократно использовали тактику точечных ликвидаций, после Олимпиады она должна была стать основным оружием против палестинского терроризма.

Разрабатывая новую израильскую антитеррористическую стратегию, Цви Замир и Аарон Ярив были убеждены в том, что точечные ликвидации, подготовленные управлением «Кейсария» и приведенные в исполнение ее спецподразделением «Кидон», могли заставить террористов тратить бÓльшую часть времени и ресурсов на собственную безопасность, а не на планирование и осуществление новых нападений на израильтян. «Мы обязаны отомстить за пролитую кровь наших спортсменов, принудить главарей палестинских террористических банд тревожиться за свои судьбы. Они должны жить в постоянном страхе, бесконечно менять свои дома и тратить все силы на собственную безопасность. Так у них не останется времени на планирование террористических актов против Государства Израиль», — утверждал Аарон Ярив. Израильская месть должна была стать посланием террористам: всякий, кто совершит или задумает совершить теракт против Израиля, рано или поздно будет уничтожен.

Следует отметить, что слово «месть» было намеренно вычеркнуто из лексикона израильских спецслужб. «Месть» никогда не фигурировала ни в одном документе «Моссада», АМАН или ШАБАК. Это выглядело бы слишком неприглядно, что цивилизованная страна опускается до «кровной мести».

Естественно, первыми кандидатами на ликвидацию были руководители «Черного сентября» и лица, ответственные за убийство израильских олимпийцев в Мюнхене. Их следовало разыскать и установить круглосуточное наблюдение, пока готовилась операция по их уничтожению. Любой новый член «Черного сентября», попадавший в поле зрения «Моссада», автоматически заносился в черный список приговоренных к смерти. «Обвинительное заключение» и «приговор» в обязательном порядке должны были пройти обсуждение на заседании кабинета безопасности правительства. Но только премьер-министр решала окончательную судьбу обвиняемого.

Соблюдался строгий протокол вынесения приговора: «уголовное дело» обвиняемого должно было пройти все необходимые инстанции по линии «Моссада». Когда «обвинительное заключение» было готово, директор «Моссада» выступал в качестве «прокурора», требуя вынесения смертного приговора. Глава правительства, члены кабинета безопасности и комитет ВАРАШ [66] выступали в качестве «судей». Нередко «судейский состав» отклонял просьбу «прокурора» о вынесении смертного приговора ввиду недостаточности улик. Эти «суды», или «трибуналы», носили сугубо секретный характер [67]. На этих тайных заседаниях не велись никакие протоколы или записи. Даже ближайшие, наиболее доверенные помощники членов кабинета безопасности правительства ничего не знали о существовании секретных заседаний «суда».

Обычно на всех заседаниях присутствовал руководитель управления «Кейсария», легендарный израильский разведчик Майк Харари. Именно его штабу было поручено разрабатывать и проводить конкретные операции по ликвидации палестинских лидеров, членов «Черного сентября» и их пособников.