Хроники Тридевятого

Кот и Гусляр помолчали, любуясь осенним закатом. Как ни странно, романтичный поэт первым вернулся к реальности:

– В-в-вот это да! День прошёл, а я и не заметил – даже пообедать сегодня забыл! Где же Шут? Ужинать пора.

Вскоре вернулся Шут, довольный, умиротворённый. Он улыбался и напевал себе под нос: «Туда девять жизней, та-та-та-та-та…»

– Н-н-наконец-то! – обрадовался Гусляр.

– Долго же ты гулял! Придумал что-нибудь?

– Эврика! – Давайте, друзья мои, начнём выпускать журнал. Откроем издательство, типографию. В журнале будет всё: и сказки, и стихи, и исторические очерки, и рецепты счастья, и галерея портретов (это я беру на себя), и репортажи о царских мероприятиях, и многое другое. Надо подумать, что именно. При типографии хорошо бы устроить мини-музей с коллекцией артефактов. В качестве первого музейного экспоната могу предложить Натюрморт с Шутовским колпаком. Что скажете?

Кот одобрил:

– Отличная идея! Но нам нужно помещение!

Шут, хитро улыбаясь, показал рукой на Царский дворец:

– Есть у меня одна мысль. Поговорю с царём. Пусть выделит нам пару залов.

Гусляр засомневался:

– Т-т-ты уверен, что он согласится?

– Обязательно согласится! Я подход к нему знаю. Не зря же почти год царским шутом служу.

Издалека послышался звук горна.

Шут встрепенулся:

– Вот. Возвращаются с полумарафона. Подождите минуточку – я сейчас. Заодно узнаю, кто победил в состязании.

Глядя вслед Шуту, который отправился встречать царскую свиту, Гусляр сказал с восхищением:

– А-а-а в-в-ведь может, когда хочет!

– М-да, твоя правда. В народе поговаривают: наш Ошин-младший – весьма ловкий малый. Весь в своего прадедушку. Вообще-то, в Тридевятом шуты всегда были умнее правителей. Впрочем, это не удивительно, когда цари из Иванов-дураков, – промурлыкал Кот.

– Шут – умнейший и благороднейший человек! – воскликнул с жаром поэт.

– О! Я нисколько не умаляю достоинств твоего друга, а скорее критикую правительство. Заметь, весьма мягко, – усмехнулся Кот Учёный.

Царь Иван Иваныч в самом деле происходил из Иванов-дураков. Он был незлобив и жизнерадостен, хотя порой проявлял неожиданное упрямство. Больше всего на свете Иван любил устраивать всевозможные соревнования и конкурсы. Пристрастие государя к подобным мероприятиям Шут успешно использовал, когда желал добиться своих целей. Всё получилось и на этот раз.

Ошин-младший вернулся, довольный собой, и сообщил:

– Под наш проект пообещали выделить восточное крыло дворца. Сбор материалов начнём с понедельника. На вторник царь назначил мне аудиенцию – будем обсуждать детали.

Гусляр смотрел на предприимчивого друга с радостным удивлением. У него не было слов. Кот же улыбнулся по-кошачьи и сказал:

– Жму твою лапу, то есть руку, дорогой Шут! Ты – непревзойдённый организатор, поэтому именно тебе придётся быть координатором нашего проекта. Время позднее – мне пора идти на охоту за летучими мышами. Давайте условимся о встрече через неделю на этом же месте. Я с удовольствием подготовлю к печати несколько моих самых любимых сказок. Договорились, господа?

Гусля кивнул, а потом спросил Шута:

– А-а-а к-к-кто забег выиграл? Не забыл спросить?

– Ах, да! Первое место – Конёк-Горбунок, что предсказуемо, конечно. Третье место – Змей Горыныч. А вот второе место совершенно неожиданно занял некий заморский принц по имени Фердинанд. Что за личность такая и зачем в наши края прибыл, предстоит выяснить. Есть один дисквалифицированный. Емеля. Тут всё понятно – выехал на беговую дорожку верхом на печи.

__________________________________________________________________________________

*Кардинал Меццофанти – Giuseppe Gasparo Mezzofanti (1774-1849) – известный итальянец-полиглот

Глава 5

«Хроники Тридевятого»

Дни в Тридевятом царстве пролетают быстро и весело. Шуту казалось, что в прошедшей неделе было пять дней – от силы, а никак не семь. Опять суббота, опять выдался солнечный денёк, только желтых и красных листьев на деревьях прибавилось. Опавшая листва приятно шуршала под ногами.

«Трудно представить себе более благоприятные условия для выпуска журнала, чем у нас, в Тридевятом. И почему столь плодотворная идея только сейчас пришла в голову? Хотя, наверное, не будь моих странных снов, не стал бы я задумываться об этом…» – размышлял Шут, идя на встречу с Гуслей и Котом.

Действительно «общение» во сне с легендарным предком подтолкнуло младшего представителя шутовской династии к существенным внутренним переменам: из легкомысленного, способного юноши он начал превращаться в думающего и амбициозного мужчину. Процесс шёл трудно, неровно. Порой Шуту казалось, что он осознал многое и близок к истине. В такие моменты он чувствовал себя окрылённым и почти всемогущим. Однако часто после радостного возбуждения наступал период разочарований и сомнений. Ошин-младший будто бы проваливался в бездну и с ужасом ощущал беспомощность свою и глубину собственного невежества. Без этих мучительных взлётов и падений невозможным стало дальнейшее существование.