Хроники Тридевятого

Гусляр вытащил из-за пазухи потрёпанную общую тетрадь и, изредка заглядывая в неё, начал декламировать:

В царстве древнем Тридевятом

Жили счастливо когда-то

Повар, Шут, Гусляр, Стрелец,

Принц, Царевна, Царь-отец,

Змей Горыныч, Кот Учёный…

На крылечке золочёном

В день погожий раз в неделю

Все они рядком сидели.

Сочинял Гусляр куплеты —

Он считал себя поэтом.

Змей Горыныч плёл подтяжки.

Царь и Кот играли в шашки.

Шут Царю давал советы —

Нарушенье этикета(!)

Опираясь о торец,

Сидя, чутко спал Стрелец

И Шута сквозь дрёму слушал.

Принц и Повар ели груши,

А Царевна то и дело

На Шута тайком глядела…

Царство было то, что нужно.

Жили весело и дружно,

Без злодейства и коварства.

Удивительное царство!

Закончив, Гусляр вопросительно взглянул на друга.

– У тебя просто идиллическая картина получилась. Думаю, это Колпак на тебя так подействовал.

– К-к-колпак или не колпак! Только царство Тридевятое и в самом деле счастливое! Я уверен в этом! – с жаром воскликнул Гусляр. – Давай поговорим с народом, запишем рецепты счастья. У каждого, скорее всего, свой персональный секрет имеется. А потом издадим сборник этих самых рецептов.

– Ты так уверен, что все жители у нас тут довольны своей судьбой? – поинтересовался Шут.

Гусляр задумался на несколько секунд и ответил:

– Н-н-ну… Если кто-нибудь из наших переживает жизненный кризис, мы его поддержим и осчастливим. И всё обязательно будет хорошо. Улавливаешь?

«Тяжёлый случай», – подумал Шут, а вслух сказал:

– Так-так, счастье, говоришь, для всех и бесплатно. Где-то я это уже слышал…

– Д-д-да! Именно! На то оно и Тридевятое царство! Кстати, у меня про многих наших есть весёлые стихи. Дополнить их комментариями – вот и готово! – Гусляр помахал своей тетрадкой.

Шут возразил:

– Уж больно ты быстрый! Давай серьёзно! Мы можем, конечно, попытаться взять интервью у некоторых наших соотечественников… Не уверен, что у нас получится сборник рецептов или секретов счастья. Не уверен, что все захотят откровенно разговаривать. Не уверен, что мы справимся вдвоём…

Гусляр стукнул себя тетрадью по голове:

– О! Я з-з-знаю, кто нам нужен! Как я раньше об этом не подумал!? Кот Учёный – вот кто!

Шуту, который привык подразнивать приятеля, эта мысль мысль неожиданно понравилась:

– А что? «Идёт направо – песнь заводит, налево – сказку говорит…» Пойдём к Дубу, навестим котика. Он ведь, кажется, тоже предпочитает спокойное времяпровождение. Скорее всего, дремлет на солнышке после сытного завтрака. Не могу представить нашего котофея в качестве участника соревнований, которые Иван Иваныч по субботам устраивает.

Гусляр обрадовался:

– А-а-а у м-м-меня есть четверостишье про Кота:

Он начал листать свою видавшую виды тетрадку:

–В-в-вот! Нашёл:

Рыжий кот-полиглот

Возле дуба живёт,

Помнит сказки в стихах

На восьми языках…

К-к-кстати, – Гусляр наконец взглянул на неоконченный этюд Шута, – твои работы могли бы послужить иллюстрациями к летописи. Серия этюдов, например, на тему: «Смена времён года в Тридевятом». Осень, кажется, отлично получается!

– Спасибо, приятель, – полушутя-полусерьезно ответил художник, – люблю, когда меня хвалят.

Гусля отступил на несколько шагов и стал рассматривать начатый этюд. Шут писал пастозно, сочными мазками. Даже в незавершённом пейзаже чувствовался темперамент автора

– З-з-знаешь, у меня родился экспромт, – поэт закатил глаза и продекламировал:

Осенний этюд

Бабье лето – пора раздумий.

Листья – звонкий лимонный кадмий.

Затаился в притихшей роще

ветер, баламут и проказник.

Мысли выше, стройней и проще

на рассвете.

Под берёзами дремлет мирно

несносный ветер.

Я могу запросто сделать из этого хайку в стиле твоего легендарного прадедушки.

Почему бы и нет? Вот так:

Синеву неба,

листьев лимонный кадмий

смешает несносный ветер…

Гусляр явно был в ударе. Он постоял, забавно покачиваясь на длинных ногах и добавил:

– С-с-сделал бы, что ли, серию портретов… У нас такие характерные персонажи тут – просто клад для художника. Вот, например, Кот Учёный. Ах, да! Мы же его навестить собирались!

– Что же ты стоишь? Пошли!

И друзья, окрылённые новой идеей, резво направились к Дубу, надеясь застать там Кота Учёного.

Глава 4

Кот Ученый