Хроники ветров. Книга суда

- Вполне вероятно, что именно в тот момент нарушилось равновесие. Видишь, структура симметрична, вернее почти симметрична, но здесь, - указка коснулась явной дыры в созвездии, - отсутствуют три узла. Полагаю, не выдержали напряжения, что косвенным образом свидетельствует в пользу теории эксперимента, будь технология отработана, силу воздействия рассчитали бы. Но увы… ты как, еще не устал?

- Нет.

- Хорошо. Если станет плохо, говори сразу. Итак, возможно отсутствие узлов компенсировалось, поскольку ты до сих пор жив, да и изменения начались, правда, отчего-то замерли на состоянии первого цикла, что в принципе не возможно.

Фома потер виски, он не понимал, ни слова не понимал, точнее, слова-то как раз понятны, но общий смысл… узлы, изменения… как-то неправдоподобно звучит.

- Еще немного, хорошо? Или изменения опустим?

- Не надо, я буду слушать.

- Это хорошо, - серьезно сказал Карл. - Я постараюсь кратко. Переходных типов не существует, геном стабилен, либо человек, либо да-ори, либо тангр, а ты замер в самом начале превращения. При этом ДНК стопроцентно человеческое, а все изменения носят как бы внешний, искусственный характер. С этим еще предстоит разобраться. Ладно, давай к неприятному.

- А это было приятное?

Получилось улыбнуться, хотя огонь медленно расползался по крови.

- В целом да. Не знаю, в чем именно причина, в изменениях, которые стимулировались извне и потребовали большого количества энергии, или в той ведьме, что взломала сознание, но факт остается фактом, разрушение надкорковой структуры достигло критического уровня. Видишь красную зону?

Фома кивнул, говорить было невозможно, казалось, стоит открыть рот и боль выплеснется из головы, затопив весь мир.

- Вероятно структура пыталась самовосстановиться, однако в экстремальных условиях произошел неконтролируемый рост клеток, проще говоря, переродилась в опухоль.

- Умру?

Ответ был очевиден, слишком много красного на экране. И на этот раз Карл не стал пускаться в объяснения и коротко ответил:

- Да.

- И сколько осталось?

- Не знаю. Быстро развивается, в первый день помнишь томограмму делали? Площадь была около семи процентов, на вчерашний день уже двенадцать. Попробую химию, возможно, удастся чуть замедлить рост. Радикально было бы операцию сделать, но во-первых, я исследователь, а не нейрохирург, во-вторых, не уверен, что без надструктуры ты выживешь, ну а в-третьих, слишком поздно. Опухоль по лучам связи вглубь пошла, даже если срезать, то метастазы останутся, только хуже будет.

- Спасибо.

Фома смотрел на серо-желто-красную картинку, странно думать, что серое - это он, Фома, желтое - Голос, а красное - нечто иное, не имеющее разума и воли, но между тем способное убить и убивающее. Карл выключил экран и, присев напротив, тихо сказал:

- Мне действительно жаль, что так получилось, я бы хотел помочь тебе.

- Почему?

- Привык отдавать долги… пусть даже не свои. Единственное, что обещаю - боли не будет.

Карл сдержал обещание, от лекарств сознание падало в плотный туман. Он обитал в тонкостенных ампулах и уносил силы. После пробуждения Фома ощущал себя совершенно беспомощным. Ничего не хотелось делать. Даже есть было тяжело, поэтому Фома удивился, когда Карл принес стопку чистых листов и велел:

- Дописывай. Кхитар придумает что-нибудь со столиком, но просто лежать и умирать - это как-то тоскливо… да и книгу жаль, интересные мысли… новая библия нового времени.

Фома хотел сказать, что пишет он не библию, а просто о том, что в голову приходят, и вряд ли мысли эти кому-то интересны, но не сказал. Лень было. Шевелиться, дышать, есть… писать.

«Смерть, как прекращение земного существования, меня не пугает, скорее страшит то, какой она могла бы быть. Медленное угасание в мире, полным боли. Не знаю, можно ли это считать расплатой за совершенное мною зло, или просто неудачным завершением неудачной жизни, но и в первом и во втором случае итог один - я умру. Если верить старухе, утверждавшей, что души у меня нет, смерть эта будет окончательной. Жалею ли я о чем-либо? Пожалуй, нет. Мне стыдно за многие из совершенных мною поступков, равно и за многие из несовершенных, но я благодарен судьбе или Богу за то, что жил».

Подумав, Фома зачеркнул последнюю фразу, очень уж она напыщенной получилась. Почерк неровный, некрасивый, порой сложно прочитать, что написано, но работа странным образом придавала сил, вероятно, на это Карл и рассчитывал.

А насчет библии шутил… конечно, шутил.

Рубеус

Напиваться спиртом у Рубеуса не получалось, и он изобрел собственный рецепт. Спирт и шампанское, три к одному, не запивать, не закусывать, смешивать лучше всего в полторалитровом графине. Аккурат на пару часов забвения. К несчастью, алкоголь выветривался быстро, и постоянно приходилось смешивать новые и новые порции. А плевать, шампанского в Хельмсдорфе хватало, спирта тоже, вот чего не хватало - так это покоя.