Хроники Второй Гражданской Войны в США

Как итог, тому офицеру в реальности пришлось бы перестрелять согласно закону добрую половину армии Новой Конфедерации. Ибо каждый на войне испытал свою маленькую трагедию, порождающую яростное презрение к врагу, к самому явлению жизни. Да, в мирное время, когда над головой не будут рваться снаряды, каждый ещё десять раз пожалеет о сделанных поступках на войне, а возможно даже и проникнется уважением к врагу, если не покается в собственных преступлениях. Но если солдат считал войну справедливой, то и все преступления в отношении врага будет считать оправданными. Это не отправлять войска за тридевять земель. Здесь каждый сражается за своё будущее, место под солнцем. И если кто-то этому угрожает – должен умереть. Так что не вините простых солдат в военных преступлениях, а большинство из них наверняка уж точно далеко не поголовные маньяки-убийцы, желающие лишь напиться чужой крови. Вините войну, как явление.

После того случая моя жизнь превратилась в ад, где я был, по-моему, виноват даже в том, что римляне распяли Иисуса Христа. Ни дня, ни часа, ни минуты не проходило даром для Наташи. Она всегда находила повод высказать обо мне всё, что думает. Мол, ты меня обвинял в том, что я так однобоко смотрю на мир, не вижу военных преступлений янки, а сам оправдывал, считай, их проступки! Да как ты можешь их, или меня в чём-либо обвинить, если у самого руки по локоть в крови?

Самое забавное, что я никогда никого не оправдывал. С самого начала и сейчас считаю, что в войне виноваты обе стороны. Не бывает так в тяжёлые времена, чтобы одни были праведниками добра и любви поголовно, а другие исключительно лицами, окончательно лишившиеся таких вещей, как милосердие и гуманизм. Если бы она выслушала, по этому поводу я бы смог оправдаться, но как только я находил нужные слова в свою защиту, то она сразу припоминала мне сказанное тому офицеру слово: «Да!» Я действительно пообещал офицеру молчать о произошедшем инциденте. Но какова вероятность того, что он бы меня не пристрелил к чёртовой матери, как много знающего свидетеля, если бы я сказал: «Нет»? Какова вероятность, что до кучи этот офицер после меня не пристрелил бы и Наташу? Отличный был бы сюжет для боевичка. Героиня спасается от злых военных, которую они хотят убить, потому что та слишком много знает. Много таких боевиков было, знаю. Ну и что? Надо было идти в сценаристы. А возвращаясь к сказанным мною словам, кто вообще сказал, что я ему не солгал? Сделал это, чтобы выжить и потом рассказать людям правду? Тогда вы скажете, что, мол, наивно ему было мне верить. Чего не пристрелил? А потому что я один из немногих СМИ, кто не бросается на сторонников Новой Конфедерации обвинениями в расизме и сексизме, гомофобии и веронетерпимости налево и направо, если их там нет. Разумеется, имея такой кредит доверия, они не станут меня убивать. Мои статьи о преступлениях янки читали солдатам, специально переводили на английский! Конечно, меня знают и уважают все. Признаюсь, собираюсь написать об этом, как вернусь. А то вдруг не дадут работать, или ещё вообще пристрелят в затылок, не позволив мне перед смертью с роднёй попрощаться.

Всё это объяснять Наташе не видел никакого смысла. Она сейчас не желала ничего слышать. Теперь уже я оказался на её месте и просто не заводил разговор, лишь бы не нарваться на очередную порцию упрёков в свой адрес, а сконцентрировался на работе.