Хроники замка Брасс

– Дверь отперта, часовых нет! – бушевал он. Он окинул недобрым взглядом компанию покойников. – Кто из вас это сделал? Кто не просто спит, кто замыслил лишить меня власти? Кто жаждет власти для себя? Это ты, Мелиадус, ты очнулся? – Калан сдернул с Мелиадуса волчью маску, но лицо под ней было лишено всякого выражения.

Калан дал Мелиадусу пощечину, но тот никак не отреагировал. Калан заворчал.

– Это ты, Хуон? Даже у тебя больше нет такой власти, как у меня. Это тебя возмущает?

Однако Хуон лишь повторял шепотом имя своего убийцы.

– Мелиадус… – шептал он. – Мелиадус…

– Шенегар Тротт? Это ты тот хитрец? – Калан затряс за плечо безучастного ко всему графа Сассекского. – Это ты отпер дверь и отпустил часовых? Но зачем? – Он нахмурился. – Нет, это могла быть только Флана… – Калан принялся высматривать среди толпы маску цапли (а сработана она была гораздо искуснее, чем маска даже самого Калана), принадлежавшую Флане Микошевар, графине Кэнберийской. – Флана, вот мой единственный подозреваемый…

– Чего еще тебе от меня нужно, барон Калан? – спросила Флана, выступая вперед. – Я устала. Хватит меня беспокоить.

– Ты меня не обманешь, ты потенциальная предательница. Если у меня и есть здесь враг, то это ты. Кто же еще? Ведь все, кроме тебя, заинтересованы в восстановлении старой империи.

– Как и всегда, я не могу тебя понять, Калан.

– Да, верно, тебе и не полагается понимать, вот только вопрос…

– Твои часовые вошли сюда, – продолжала Флана. – Такие невоспитанные парни, впрочем, один из них был довольно симпатичный.

– Симпатичный? Они что, снимали маски?

– Да, один снимал.

Взгляд Калана заметался по сторонам, когда до него дошел смысл ее слов.

– Как так? – забормотал он. – Как же… – Он уставился на Флану тяжелым взглядом. – Я все равно уверен, что это ты виновата!

– Я не знаю, в чем ты меня обвиняешь, Калан, и мне плевать, потому что этот кошмар скоро закончится, как заканчиваются все кошмары.

Глаза Калана насмешливо заблестели в глазницах змеиной маски.

– Ты так думаешь, сударыня? – Он развернулся, чтобы осмотреть замок на двери. – Мои планы то и дело идут наперекосяк. Каждое мое действие приводит к новым осложнениям. Есть только одно, что разом покончило бы со всем затруднениями. Ах, Хоукмун, Хоукмун, как же я хочу, чтобы ты умер!

При этих словах Хоукмун быстро шагнул вперед и постучал Калана по плечу мечом, развернув его плашмя. Калан обернулся, и кончик меча уперся ему под маску, замерев в волоске от горла.

– Ну, прежде всего, если бы просьба была изложена более вежливо, – начал Хоукмун с мрачным юмором, – может, я бы и согласился. Но сейчас ты меня оскорбил, барон Калан. Слишком уж часто ты демонстрируешь мне свою враждебность.

– Хоукмун… – Голос Калана прозвучал, как голос одного из здешних живых мертвецов. – Хоукмун… – Он набрал воздуха в грудь. – Как ты сюда попал?

– Разве ты не знаешь, Калан? – вперед выступил граф Брасс, снимая шлем-маску. Он улыбался весело и широко, первый раз со встречи в Камарге Хоукмун видел у него на лице такую улыбку.

– Что, это заговор против меня? Это он тебя привел? Нет… Он бы меня не предал. Слишком многое поставлено на кон.

– О ком ты говоришь?

Но тут Калан прикусил язык.

– Если убьете меня сейчас, всех нас ждет большая беда, – заявил он.

– Ага, а не убить тебя – результат будет тем же! – засмеялся граф Брасс. – Разве нам есть что терять, барон Калан?

– У тебя есть жизнь, которую ты потеряешь, граф Брасс, – гневно произнес Калан. – В лучшем случае ты станешь таким, как эти. Как тебе такая перспектива?

– Не особо. – Граф Брасс начал сдирать с себя одежду солдата-Богомола, скрывавшую его медный доспех.

– В таком случае не будь дураком! – прошипел Калан. – Убей Хоукмуна прямо сейчас!

– Чего ты добиваешься, Калан? – вмешался Хоукмун. – Хочешь восстановить всю Темную Империю? Надеешься вернуть ее прежнее величие, но только в том мире, где никогда не существовало графа Брасса, не было меня и всех остальных? Однако, вернувшись в прошлое и притащив их сюда, чтобы восстановить Лондру, ты понял, насколько скудны их воспоминания. Они существуют словно во сне. У них в голове столько противоречий, что они совершенно сбиты с толку, поэтому их разум дремлет. Они не могут вспомнить подробности. Уж не по этой ли причине вся живопись и все предметы здесь сделаны так грубо? Поэтому твои стражники такие инертные и не в силах сражаться? А если их убить, они попросту исчезают, ведь даже ты не можешь контролировать время настолько, чтобы оно терпело парадокс вторичной смерти. До тебя начало доходить, что если ты изменишь историю – даже если тебе удастся восстановить Темную Империю, – все будут страдать от неразберихи в головах. Всё рухнет, как только ты завершишь работу. Любая твоя победа пойдет прахом. Ты будешь править неживыми существами в неживом мире!

Калан пожал плечами.

– Но мы предприняли шаги к исправлению. Способы существуют, Хоукмун. Возможно, наши амбиции воплотятся не во всем великолепии, но в целом результат будет приемлемым.

– И что же ты собираешься сделать? – пророкотал граф Брасс.

Калан невесело хохотнул.