Хроники замка Брасс

Глядя на окружающий ландшафт, Хоукмун не замечал признаков недавних боевых действий. Держа в руках поводья восьмерки лошадей, Хоукмун повернулся к Катинке ван Бек, чтобы поделиться этим впечатлением.

Ее ответ был кратким:

– А откуда им взяться? Я же говорила тебе, что они нападали только по другую сторону гор.

– В таком случае этому должно быть какое-то объяснение, – заявил Хоукмун. – И если мы найдем объяснение, мы, возможно, найдем и их слабое место.

В конце концов подъем сделался совсем крутым, копыта меринов скользили по льду, когда они пытались тянуть сани. Снег почти прекратился, день близился к концу. Хоукмун указал на лужайку между гор внизу.

– Лошади смогут там пастись. Трава неплохая, кроме того – смотрите, рядом пещера, они смогут укрыться в ней от непогоды. Боюсь, это лучшее, что мы можем для них сделать.

– Прекрасно, – согласилась Катинка ван Бек.

С огромным трудом они сумели развернуть лошадей и свести их вниз по тропе до этого прикрытого снегом лужка. Хоукмун сапогами раскидал снежный покров, чтобы показать траву, но мерины не нуждались в его помощи. Эти животные были привычны к подобным условиям, и скоро они уже разгребали снег копытами, чтобы подкрепиться. Солнце клонилось к закату, и трое путников решили переночевать в пещере вместе с животными, прежде чем дальше штурмовать горы.

– Очень удачное место, – заметил Хоукмун. – Здесь у наших врагов нет шансов заметить нас.

– Совершенно верно, – согласилась Катинка ван Бек.

– Но все равно, – продолжал Хоукмун, – необходимо соблюдать осторожность. Потому что мы их тоже не увидим, пока они не окажутся рядом. Ты знаешь местность, Катинка ван Бек?

– Знаю, и неплохо, – сказала она. Она разводила в пещере костер, потому что походных плиток, подаренных князем, было недостаточно, чтобы согреться.

– Какое укромное местечко, – заметил Джери-а-Конел. – Я бы с удовольствием остался здесь до конца зимы. Можно отправиться дальше, когда наступит весна.

Катинка посмотрела на него с презрением. Он усмехнулся и на какое-то время умолк.

Они шагали под серым, свинцовым небом, ведя лошадей за собой. Если не считать чахлых клочков мха и корявых березок, в этих горах ничего не росло. Задувал пронизывающий ветер. Несколько орлов кружили над зазубренными пиками. Единственными звуками были собственное дыхание путников и стук лошадиных копыт по скалам, пока они, поскальзываясь, двигались вперед. Виды с высокогорных троп открывались восхитительные до головокружения, но чувствовалось в них что-то мертвящее. Здесь обитала смерть. Здесь царил мороз. Здесь властвовала жестокость. Наверняка многие путники гибли в этих краях зимней порой.

Поверх кожаного плаща Хоукмун надел толстую меховую шубу. Хотя он обливался потом, он не решался снять шубу, опасаясь, что тогда сразу замерзнет насмерть, как только они остановятся. Впрочем, его спутники тоже шагали в шубах поверх плащей, в перчатках и сапогах, закрыв головы капюшонами. А путь почти постоянно шел только вверх. Лишь изредка тропа сворачивала книзу, чтобы на следующем повороте снова взмыть к небесам.

Однако горы, несмотря на пугающую красоту, казались мирными. Из долин буквально веяло невероятным покоем, и Хоукмун с трудом верил, что где-то здесь скрывается огромная армия разбойников. Не чувствовалось, что горы захвачены кем-то. У Хоукмуна возникло такое ощущение, что он один из первых людей, явившихся сюда. Хотя путь выдался трудный и очень утомительный, так спокойно на душе у него не было со времен детства в Кёльне, когда правил его отец, старый герцог. А от него требовалось всего ничего. Только оставаться в живых.

Наконец-то тропа расширилась настолько, что Хоукмун мог бы вытянуться поперек нее в полный рост, если бы ему вдруг захотелось. Но затем тропа внезапно завершилась входом в большую черную пещеру.

– Что это? – спросил Хоукмун Катинку. – Как будто тупик. Там что, тоннель?

– Ага, – отозвалась Катинка ван Бек. – Это тоннель.

– И далеко ли мы продвинемся, когда выйдем с другой стороны?

Хоукмун привалился к скале рядом с зевом пещеры.

– А это зависит… – туманно сказала Катинка ван Бек. И не прибавила ни слова больше.

Хоукмун слишком сильно устал, чтобы расспрашивать ее. Рывком двинувшись вперед, он вошел в тоннель, ведя за собой лошадь и радуясь, что теперь, когда он ступил под своды огромной пещеры, снег больше не налипает на сапоги. Внутри тоннеля оказалось довольно тепло и стоял какой-то явственно ощутимый запах. Запах настоящей весны. Хоукмун сказал об этом вслух, но никто из его компаньонов ничего не почувствовал, и он решил, что, наверное, запах исходит от его шубы. Пол пещеры становился всё ровнее, и идти было всё легче.

– Трудно поверить, – сказал Хоукмун, – что такое место создано природой. Это просто чудо какое-то.

Они шли уже час, а выхода из тоннеля до сих пор не было видно, и тут Хоукмун начал беспокоиться.