Хроники Зареченска. Дилогия (СИ)

«Я понял, Великий Шхас. Я ухожу. Спасибо, Великий Шхас», – прошипел абориген и спрыгнул со стены наружу.

Бер обессиленно прислонился к стене и опустился на пол. Этот скоротечный бой и странный разговор высосали из него последние соки. Накатила сонливость и апатия. Александр встрепенулся, услышав дробный звук шагов. К нему поднялись Егор и Алексей, оба грязные, но бодрые.

– Я же говорил – живой, че с нашим колдуном сделается! – с довольной улыбкой на лице затараторил Леха. – А как ты его в затылок ножом? Круто! А мы как увидели вылетающую тварюгу, думали – все, тебе кранты и белые тапочки как последний подарок от общества полагаются…

– Балабол, – прервал Егор словоизлияния Гвоздя. – Плохо выглядишь, Саша.

Бер покрутил головой, шейные позвонки приятно хрустнули.

– Помоги встать. Мутит меня чтото.

Егор протянул руку, ухватил товарища за предплечье и потянул на себя.

– Гноллы ушли? – спросил Бер, стараясь удержать равновесие.

Леха подскочил на месте и начал живо расписывать, как аборигены вдруг спохватились – и давай улепетывать во все стороны. Никто даже стрелять не стал вдогонку – настолько всех шокировало странное поведение дикарей. Бер поднял руку, останавливая разговорчивого парнишку.

– Пойдем, Ксению и Ника найти надо. Они рядом.

– Их уже ищут.

Втроем вышли на улицу. Возле машин, с оружием наготове, стояли два бойца. Остальные, разбившись на пары, ушли на поиски пострадавших и зачистку территории.

Александр свернул влево, к соседнему подъезду. Егор и Леха, не отставая, подались следом.

– Они гдето тут, – пробормотал Бер себе под нос.

Он вошел в подъезд и увидел дверь, ведущую в подвал. Ручки не было, и он подергал за ржавые петли для висячего замка. Заперто.

– Ксюша! Открывай! Это я, Сашка, все уже закончилось!

По ту сторону двери послышалась возня, чтото металлическое упало и с лязганьем покатилось по ступенькам. Обитая жестью дверь, выкрашенная работниками уже забытых ЖЭУ в темнобордовый цвет, открылась наружу. Из темноты выпала Ксения и заревела, повиснув у брата на шее. Александру самому хотелось заплакать, но он только шептал сестре на ухо: «Ну чего ты, родная моя. Все позади… Все закончилось. Они ушли, ушли», – повторял он снова и снова.

Тем временем из подвала вынесли раненого Эдика, потерявшего сознание. У него был открытый перелом правой ноги и рваная рана на груди, оставленная, судя по виду, когтями аборигена. Ксения коекак перебинтовала раненого и неумело наложила шину. Ника нужно было срочно доставить домой, где ему могли оказать более квалифицированную помощь.

На помятых, с выбитыми стеклами машинах отряд отправился в обратный путь. Оставалось выяснить два момента: кто поджег машину Никифоровых и что произошло между ним и тем гноллом. И если на первый вопрос может ответить Ксения, когда придет в себя, то со вторым, Александр чувствовал, придется повозиться. Обуреваемый тяжелыми думами, он обнял притихшую сестренку, зажатую между ним и Лехой. На переднем сиденье, тихо матерясь, лелеял руку Махно. За руль в этот раз сел Егор.

Глава 9

Осады практически не было. Отряды гноллов бродили по округе, не давая людям высунуться за территорию бывшего детсада и держа их в напряжении, но этим, к всеобщему удивлению, все и ограничивалось. Зато остальным зареченцам досталось по полной программе. В городе не утихала стрельба, а со стороны базы Быстрицкого доносилась канонада тяжелых минометов. Что творилось за городом, в менее защищенных селах, страшно было подумать. Судя по ночному зареву и всполохам молний, видимым с верхотуры, в пригородных поселениях было сейчас довольно жарко. По уверениям Ксении и Эдика, гноллы подпалили их машину из какойто непонятной конструкции, стреляющей огненными сгустками. Если у аборигенов и «молниевые машинки» есть, тогда совсем плохо…

Присланный Быстрицким взвод из двадцати восьми человек маялся относительным бездельем, но отсылать их обратно на базу было не резон. Вопервых, не факт, что смогут добраться, вовторых, никаких гарантий, что по отбытии солдат на клан не нападут. Однако сидеть взаперти, когда в городе творится черт знает что, тоже было както не полюдски.

На третий день осады, отбив очередную видимость атаки, было решено сделать вылазку за пределы базы.

– Слушать всем сюда! – раздался громкий голос Вячеслава. – Повторять не буду. Все уже триста раз обговорили, но для самых непонятливых, – он покосился на шушукающуюся горстку молодежи с Фиксой и Гвоздем в центре, – повторю в триста первый. Выходим двумя группами, по пятнадцать человек в каждой. Первая, под командованием младшего лейтенанта Краско, выдвигается на югозапад, вторая, под моим руководством, – на северовосток. Запрещается останавливаться, кроме как для помощи попавшим в беду людям. Разрешается стрелять во все, что сотворила местная матьперемать природа. Понятно?!

– Так точно! – раздался дружный вопль вэвэшников.

– Ага, – подтвердила клановская молодежь.

– Сделаем, командир, – пообещали бывшие омоновцы.

– Ну раз всем все понятно, тогда по машинам.

Бер подошел к Вячеславу и уже в который раз за сегодня попытался его отговорить: