Хроноагент. Гексалогия

– Ладно, майор. Пошли с ребятами в штаб. Вас покормить надо, самолеты ваши подлатать и заправить. Судя по всему, работы здесь – на весь день, а тебя уже в твоем полку, наверное, погибшим на боевом посту считают.

Через час над аэродромом появляется пара “ЛаГГов”. В отличие от истребителей 128го, на “ЛаГГе” Строева нет зверей, только молнии.

– А, гости! – кивает в сторону “ишачков” Строев и здоровается с майором Власенко. – Что, Семен Игнатьевич, проклинаешь начальство, что ко мне тебя не отпустило? Командовал бы сейчас моими орлами.

– Василий Петрович, а кто с ними работать будет? – кивает Власенко на молодых ребят. – Их ведь тоже учить надо, а кому, кроме нас?

– Верно говоришь. В Испании мы с тобой чуть постарше их были, помню, как доставалось.

– Такое разве забудешь!

– Ну а теперь посмотри, какими бойцами я командую. Целый портфель орденов и медалей привез. Грищенко! Тащи сюда баул! – кричит полковник своему ведомому. – А ты, Лосев, строй полк. Пусть твои ребята в следующий полет с наградами идут. Они им и сердце согреют, и дух поднимут.

Наград действительно много. Практически все в полку получили орден или медаль. Сергей, как и я, получил Красное Знамя, а Крошкин – Красную Звезду.

Вручая мне орден, комдив не упускает случая поддеть:

– Ордена мне для тебя не жалко, носи с честью, заслужил и, верю, еще не один заслужишь. А вот на шпалу не рассчитывай, я твои честолюбивые замашки хорошо помню!

И снова начинается боевая работа. Нашу и первую эскадрильи выделяют для сопровождения транспортов на “пятачок” и обратно. Туда “Ли2” везут горючее, боеприпасы, продукты, людей. Обратно – раненых. Такие же мосты действуют с аэродромов 128го и 130го полков.

Летаем три, иногда четыре раза в день. Полетная нагрузка поменьше, зато моральная – на износ. При сопровождении постоянно находишься в напряжении. Тихоходный, тяжело груженный “Ли2” – желанная добыча для “мессеров”.

Самыми тягостными были возвращения транспортников с “пятачка”. На аэродроме их уже ждали машины и подводы. “Ли2” загружались ранеными сверх всяких пределов грузоподъемности. Если бы летчикам дали волю, они грузили бы их штабелями. Один командир чуть не угодил под трибунал, когда оставил на “пятачке” весь экипаж и вместо них взял раненых.

Как правило, на посадку мы заходим со стороны Больших Журавлей. Пролетая с “Ли2” над селом, я всякий раз думаю: “Опять Ольге работу до утра везем”.

Однажды мы доставили очередной транспорт с ранеными. Я стою рядом с “Ли2” и беседую о чемто с Волковым. Из самолета выгружают носилки с теми, кто еще сегодня утром дрался на “пятачке” с немцами.

Внезапно мне показалось, что меня окликают: “Андрей!” Оборачиваюсь – никого нет, и снова слышу голос:

– Андрей! Злобин!

Голос доносится с носилок, стоящих на земле рядом с “Ли2”. На носилках лежит человек, укрытый шинелью. Голова вся замотана бинтами, видны одни глаза. Только когда он называет себя, я вспоминаю Алексея Климова, танкиста, что был на вечеринке, где я познакомился с Ольгой. Я наклоняюсь над ним, и Алексей замечает под расстегнутым комбинезоном мой новый орден.

– У Сергея такой же, – поясняю я.

– Я вижу, ты даром времени не терял. Значит, твои слова, когда ты с Сашкой спорил, не просто словами были. Знаешь, а ему это крепко в душу запало. Умереть как следует и дурак сможет, ты сделай так, чтобы враг умирал.

– А ты видел его?

– Три дня назад. Не знаю, жив ли он теперь. Он на плацдарме со своей батареей чудеса творил. Жарко у них. Ну, вы молодцы! Помнишь, хотел я с тобой встретиться еще раз, песни твои послушать? Видишь, как встретились.

– Это ничего. Главное – живой! Сейчас отвезут тебя в госпиталь, Оля тебя подлатает, а я завтра вечером к тебе с гитарой приду, спою персонально для тебя. Разговеюсь, с начала войны гитару в руки не брал.

– Постой, это какая Оля? Колышкина? Она здесь? И что здесь делает?

– А через час, когда к ней на стол положат, увидишь. Обработает тебя в лучшем виде. Она хирург в госпитале, куда тебя сейчас повезут. Два километра отсюда…

– Невероятно!

– Товарищ командир, разрешите нести раненого?

Только сейчас я замечаю, что рядом стоят два санитара и ждут, когда мы с Климовым закончим разговор.

– Конечно, конечно! – спохватываюсь я. – Выздоравливай, Леша!

– Постараюсь. А ты приходи, буду ждать!

Свое обещание я смог выполнить только через пару дней. Свободным от полетов вечером мы с Сергеем, прихватив гитару, пошли в Большие Журавли. Ольга снова оперировала, но это не помешало нам “дать концерт” для раненых. Он мог бы продолжаться до глубокой ночи, но нас остановил дежурный врач:

– Хорошо поете, товарищ старший лейтенант, главное – по делу. Но режим есть режим. Раненым нужен покой. Я и так отбой на полчаса задержал.

Глава 11

Сережа, держись!

Нам не светит с тобою,

Но козыри надо равнять.

В.Высоцкий

На другой день большая часть “Ли2” с ранеными у нас уже не садится, а уходит на Могилев. Мы усматриваем в этом признаки скорого отступления.