Хроноагент. Гексалогия

– В отличие от вас, мы не расстреливаем пленных и не глумимся над ними, – резко говорит Лосев.

– Не рассказывайте мне сказки! Я своими глазами видел могилу нашего летчика Гельмута Шмидта. Над чем вы смеетесь?

– Над вашей наивностью. Неужели вы думаете, что над могилой расстрелянного врага мы устанавливаем памятные надписи? Если мы решим вас расстрелять, а у меня руки чешутся сделать это, то мы даже могилу вам рыть не будем. Прикажу отвести до ближайшей воронки. Что же касается Гельмута Шмидта, то этот офицер проявил величайшее мужество и верность воинскому долгу, и мы похоронили его с воинскими почестями, как он того заслужил.

– Чем же он заслужил это в ваших глазах?

– Я не обязан удовлетворять ваше любопытство, но так и быть. Раненный в ногу, он много километров полз по нашему тылу, не имея никакой надежды на спасение. Когда в лесу, возле аэродрома, он случайно встретился с капитаном Злобиным, – Лосев указывает на меня, – то отстреливался до конца и, будучи вторично раненным, выстрелил себе в сердце.

– Я не верю ни одному вашему слову.

– Мне на это глубоко плевать! Я знаю одно: Шмидт предпочел плену смерть, а вы, Кребс, добровольно сдали оружие в надежде сохранить свою жизнь. В отличие от вас, Шмидт – настоящий воин. А мы умеем ценить истинное мужество и доблесть, даже если его проявляет враг.

– Вы сказали, что Шмидт – настоящий воин, в отличие от меня. За кого же вы считаете меня, кавалера Рыцарского креста с дубовой ветвью?

– Я не желаю знать, за какие подвиги вы получили свои кресты, Кребс, но вы не воин. Вы – убийца.

– Все воины убивают.

– Воины убивают в открытом бою. А вы били наших летчиков исподтишка. Набрасывались на них внезапно, когда они уже садились. Я говорю вам с солдатской прямотой: вы подлец, Кребс!

Лицо Кребса багровеет от прихлынувшей крови, он сжигает кулаки и хочет чтото сказать, но Лосев командует:

– Увести! Нам не о чем говорить с ним. Хотя… Встань, Злобин. Пусть штандартенфюрер посмотрит на летчика, который его сбил.

Кребс бросает на меня косой взгляд.

– Не трудитесь, гауптман, я хорошо разглядел вас еще на аэродроме. И запомните этот день. Если вы доживете до тех лет, когда люди пишут мемуары, то можете смело написать что в этот день вам крупно повезло. Вы не только вышли живым из боя с Йозефом Кребсом, но и благодаря счастливому случаю сумели положить конец его летной карьере.

От такой наглости я несколько теряюсь, но Лосев выручает меня:

– Случай! Да, это случайность. Но это счастливая для вас случайность, что вы не встретились с ним раньше, в бою. С ним или с майором Волковым, которого вы подло расстреляли на днях. Тогда бы для вас война закончилась гораздо раньше.

Кребс не сдается и цедит сквозь зубы:

– Интересно, гауптман, какая это у вас по счету победа? Полагаю, третья или четвертая.

Меня вновь опережает командир:

– Вы, Кребс, не только подлец, но еще и нахал. Четвертая! А двадцать четвертую не хотите? Вот его товарищ, Николаев. У него семнадцать побед. А у их комэска Волкова, которого вы убили изза угла, было тридцать девять. У вас, я видел, восемьдесят четыре победы, но вы и воюетето третий год, а мои ребята – только четвертый месяц. Так что, Кребс, делайте выводы. В открытом бою вам их никогда бы не одолеть. И вы это поняли, потому и придумали, прямо скажу, искусный и хитрый прием. Но больше одного раза вам его применить не удалось. Вас расшифровали и подловили. А это тоже надо суметь сделать. – Лосев машет рукой. – Увести его и доставить в штаб армии. Нам некогда беседовать с этим фюрером.

Поникшая фигура Кребса исчезает в дверях землянки.

Глава 17

Мне этот бой не забыть нипочем;

Смертью пропитан воздух…

В.Высоцкий

Утро 11 октября выдалось ясным. Летать в такую погоду – одно удовольствие. Невысокое еще солнце ярко высвечивает желтую листву берез и редкие кучевые облака.

Я стою на пороге землянки. Эскадрилья собирается завтракать, а я прикидываю, когда же то, ради чего я здесь, случится. Видимо, очень скоро. Вчера пара из первой эскадрильи летала в район Дубровки и Бетлицы. Они не вернулись. Сегодня – моя очередь. Както все сложится? Гул моторов прерывает мои размышления. На посадку заходит пара “ЛаГГов”. Это комдив!

Минут через двадцать прибегает посыльный.

– Злобин, Николаев – в штаб!

Лосев сказал правду. Генералмайор Строев привез нам два ордена Красного Знамени.

– По нашим сведениям, в эскадре “Нибелунгов” объявлен траур по штандартенфюреру Кребсу и гауптштурмфюреру Ренике. Тем, кто собьет “Як1” с головой лося и номерами “27” или “28”, обещана награда и месячный отпуск в фатерлянд, – говорит нам комдив, вручая ордена. – Но я полагаю, вы не доставите им удовольствие получить такую награду?

– Постараемся, – обещает Сергей.

– Награды обмывать будете уже на новом месте. К концу дня вы перебазируетесь в район Починок. А теперь, Злобин, смотри сюда и слушай внимательно.

Строев достает из планшета карту и разворачивает ее на столе.