Хрупкие создания

Допиваю шампанское и беру еще бокал. Мистер Лукас стоит в углу, разговаривает со спонсорами. Его хорошенькая блондинистая жена обхватила рукой его локоть – само воплощение учтивости. Думаю о том, что говорил Алек. Правда ли это? Рассматриваю лицо мистера Лукаса: острый нос, большой лоб… Смогу ли я найти там ответы? Правда ли он мой отец? Но если правда, то почему не обращает на меня внимания, ведь он так близко? Как он может не чувствовать моей боли? Почему смотрел на меня молча все эти годы?

Отпиваю еще глоток и устремляюсь к нему. Когда подхожу поближе, его жена окидывает меня взглядом.

– Никаких разговоров сегодня, милая. Мистеру Лукасу нужно поймать рыбку покрупнее.

Я хочу ослушаться и все-таки добраться до него, но она уводит его в сторону, к другому спонсору. А потом я слышу знакомое хихиканье.

Алек и Джиджи дурачатся, кружась неподалеку. Она кажется почти невесомой, словно приняла его последние слова слишком буквально. Словно все плохое забылось. Жаль, у меня так легко не получается. Вот бы мне все забыть. Отпустить. И наконец смело принять другой вариант. Тот, о котором я стараюсь не думать, но и избавиться от которого не могу: убрать с пути Джиджи.

Пузырьки раздражают желудок, и я вдруг понимаю, что жутко проголодалась. Хватаю канапе с ближайшего подноса, потом второе. Желудок продолжает урчать, словно подземка в час пик, так что я иду к буфету. Тут куча салатов, горки мяса и сыра, брускетты и маленькие цзяоцзы[15]. Набираю полную тарелку еды – на нее даже смотреть больно. Но это ведь и хорошо?

Готова сделать первый укус, но потом слышу шепот.

– Опять началось. – Голос Сей Джин проникает в самую душу. – Топишь свои печали в пампушках, И Джун? Ближайшая уборная вон там. – Она указывает вниз по коридору. – Не забудь заглянуть туда, когда закончишь.

– Сей Джин! – прерывает ее Джейхи, но защищать меня не торопится. Мне стоило догадаться, что он придет сюда с ней.

Я ухожу прочь в бешенстве, слишком уставшая, чтобы разбираться еще и с ними. Сей Джин выиграла. Пусть забирает его.

Джейхи идет за мной, задевает меня рукой, словно хочет остановить, но я слишком зла, чтобы потворствовать ему, слишком унижена, чтобы пойти у него на поводу. Выхожу на террасу и сажусь за пустой стол, ковыряюсь в тарелке. Джейхи плюхается рядом.

– Я по тебе скучал, – шепчет мне на ухо.

Поднимаю на него взгляд:

– Правда? Потому и на сообщения не отвечал?

Жар заливает щеки.

– Она все узнала, – объясняет он. – Мне не стоит быть здесь.

Я поднимаюсь с места, кипя от гнева.

– Тогда забудь обо мне. Оставь меня в покое. Вали к своей Сей Джин, – выплевываю я и готовлюсь уйти.

Но он удерживает меня за руку, и кожа под его прикосновением пылает.

– Ах да. – Ненависть превратила мой голос в нечто ужасное. – От меня ты ведь можешь получить то, чего никогда не получишь от нее. Жаль, что тебе не удастся удержать нас обеих.

На этот раз Джейхи даже не пытается меня остановить. Но у двери на террасу стоит Сей Джин и смотрит на нас с ужасом.

– Не волнуйся. – Мой голос снова похож на человеческий. – Я не рассказала ему твоей маленький секрет. Пока.

Возвращаюсь на вечеринку и по пути выхватываю бокал шампанского, чтобы утопить в нем свои печали. Хотя бы на этот вечер.

Мне надоело всегда быть на втором месте, всегда оставаться дублершей. Я должна уже что-то сделать, чтобы изменить это. Раз и навсегда.

40. Джиджи

Алек подает мне бокал шампанского, и мы чокаемся. А потом он целует меня.

– У меня для тебя кое-что есть. Тебе сразу станет лучше.

Краснею и улыбаюсь, хотя на самом деле чувствую себя так, словно проваливаюсь в глубокую нору и не могу затормозить.

– Что там? – стараюсь выглядеть заинтригованной – я ведь должна радоваться подаркам.

Алек достает из кармана ожерелье – маленький серебряный диск на антикварной цепочке. В нем отражается свет. Он прекрасен. Даже еще прекраснее, чем та маленькая подвеска-розочка, которая пропала несколько месяцев назад. Об этом я ему так и не рассказала.

– Алек, – задыхаюсь. В основном от грусти и всех обуревающих меня эмоций.

– Это подвеска моей мамы. – Он разворачивает меня спиной к себе, приподнимает кудри и защелкивает застежку. – Мама оставила ее мне. До того она принадлежала моей бабушке. Я хочу, чтобы она была у тебя.

Касаюсь украшения пальцами, чувствуя ее огромный вес.

– Не знаю, что и сказать.

И я правда не знаю. Хочу запрыгнуть на него и зацеловать до потери пульса. Но странное чувство внутри никуда не исчезает.

– Носи ее. И улыбайся.

Целую его в щеку. Родители машут мне с другого конца комнаты. Мы виделись с ними на бранче. Они – темные точки в море белизны. У Лиа шапка и кудрявых волос, мама свои заколола в пучок.

– Хочу представить тебя родителям. – Тащу Алека за собой. Мы проходим сквозь толпу, держась за руки. – Привет.

– Вот она, наша девочка.