Хрупкие создания

Он наконец настал – момент, которого я ждала все шестнадцать лет своей жизни. Он вытащит меня из вечного середнячка и поднимет над горизонтом, сделает меня следующей примой на все времена, вознесет так высоко, как я и не думала подняться.

Премьеру перенесли на неделю позже, и да, Джиджи пришлось нелегко, и только потому я здесь. Но мистер К. сказал, что шоу должно продолжаться. И так дублерша вышла на свет. Наконец-то.

Не обманывайтесь: ради этого момента я боролась долго и упорно, проливала кровь, пот и слезы. Так что я его заслужила.

Жду за кулисами, пока Элеанор купается в громе аплодисментов после исполнения второго соло за вечер. Она танцевала за Бетт в первом акте и за себя – во втором. Элеанор, несомненно, – звезда сегодняшнего вечера. Но меня она не затмит.

Чувствую на плечах эфемерную тяжесть света софитов. Кордебалет заканчивает танец вилис: повороты рук и ног, каждый прыжок в синхроне. И на мгновение музыка, зрители и весь мир затихают, когда на сцену выхожу я. Алек мечется по кладбищу. Кладет цветы на мою могилу. Я вылетаю в центр.

Там всегда было мое законное место. Я вся в белом и с выбеленной кожей – на первый взгляд вы и не поймете, что на самом деле я не очень соответствую «белому» балету.

Я – Жизель. Я призрак. Но меня все видят. В зале раздаются удивленные вздохи.

Мы с Алеком находим друг друга. Он держит мои руки в своих, и мы разворачиваемся. Я касаюсь его лица. Притворяюсь, что целую его на прощание, постановочный поцелуй без касания, – потому что он вернется в мир живых, а я – в могилу. Движения скованные, механические, им не хватает грациозности и легкости. Это еще хуже, чем я ожидала: в отзывах наверняка напишут, что между нами нет никакой химии, но они просто не знают всей картины. Никто не знает.

Аплодисменты гремят, когда я упархиваю прочь со сцены, а Алек снова преклоняет колено у моей могилы. Потом я возвращаюсь и беру его за руку. Мы кланяемся, и я стараюсь запомнить этот последний миг своего триумфа во всех мелочах. Я должна бы купаться в блеске, зная, что достигла вершины.

Но получается только думать о тех, кто сидит в зале. Например, о моей матери, которая предпочла бы видеть меня мертвой, а не на сцене. Но это ничего. Сегодня я не одна. Джейхи тоже здесь – вместе со своими отцом и бабушкой. Джейхи, который наконец-то показал, что меня можно любить, и не важно, в центре сцены я или нет. И от осознания этого я улыбаюсь. Он в зале, сидит такой гордый, с глупой улыбкой на лице. Посылаю ему воздушный поцелуй – я его не вижу, но мне достаточно знать, что он там.

Занавес падает. Мы уходим за кулисы. Собираемся все вместе, и занавес поднимается снова. Танцоры выходят на сцену группами на финальный поклон. Терпеливо жду, пока танцоры-солисты не вернутся на сцену. Элеанор выходит передо мной. Я семеню следом. Люди поднимаются с мест и аплодируют, а я кланяюсь до самого пола, как настоящая грациозная балерина.

Алек кружит меня, совсем как Джиджи после «Щелкунчика». Выходит дирижер и тоже делает поклон.

Потом я протягиваю руку и приглашаю на сцену мистера К. Он целует меня в обе щеки – как целовал каждую девушку, которая танцевала главное соло. Мистер К. кланяется залу – зал отвечает овациями. Мистер К. приглашает на сцену мистера Лукаса. Я сглатываю: кажется, каждый его шаг эхом отдается внутри меня.

Я не поднимаю глаз, но чувствую на себе взгляд своего отца: он берет меня за руку и впервые целует в щеку. Может быть, в этом мире он и звезда, сродни Солнцу, но для меня в нем нет тепла. Он лишь изображает гордость и радость. Наклоняется, начинает мне что-то шептать, а потом останавливается. Кожей чую, как мистера Лукаса разъедает секрет, который он так долго хранил. Может, совсем скоро этот секрет узнает весь мир.

Толпа переводит взгляд куда-то вправо. С той стороны на сцену медленно выходит фигура. Я ослепительно улыбаюсь в сторону камер, но остальные танцоры поворачиваются туда, а потом начинают аплодировать. На секунду я думаю, что это Бетт – золотой пучок, фарфоровая кожа, купающаяся в свете софитов. Но этого не может быть. Ее отправили домой, отстранили от занятий из-за всех тех ужасных вещей, которые она сотворила с Джиджи.

Когда я понимаю, кто это, мое сердце ухает вниз, в пустоту рядом с моим вечно пустым желудком. Кэсси Лукас. Конечно.

Мистер Лукас приглашает ее в центр, отворачивается от меня и целует уже ее щеки. Потом ее обнимает мистер К., улыбаясь во все тридцать два.

Глядя на ее улыбку и поклоны, я понимаю, что в балете всех подстерегают опасности. Радость от исполнения роли Жизели испаряется.

– Спасибо вам всем большое за то, что пришли. – Мистер К. обращается к зрителям. – Сегодня мы увидели невероятные результаты тяжелого труда и настоящий талант. Миру балета повезло, что скоро в него вольются столько прекрасных юных учеников. И я рад приветствовать еще одну замечательную балерину, одну из лучших танцовщиц академии, Кэсси Лукас, в наших рядах. Снова. Я счастлив, что она сегодня здесь, с нами!