Хрупкие вещи. Истории и чудеса

Будь я книжным персонажем, я б не поверил своим глазам, решил, что меня накачали наркотиками или что мне это снится. А в жизни… черт… все было по-настоящему, и я долго смотрел в черноту, а потом, когда ничего больше не произошло, зашагал вперед, разбрызгивая жидкий мир, крича: «Кто-нибудь! Отзовитесь!»

Что-то сверкнуло во тьме передо мной.

– Эй, приятель, – раздался голос. Голос с американским акцентом, хотя интонация странная.

– Привет, – сказал я.

Свет замерцал, а потом принял облик элегантно одетого мужчины в роговых очках с толстыми стеклами.

– А ты настоящий гигант, – сказал он. – Ты в курсе?

Ну еще бы. Мне только-только исполнилось девятнадцать, а ростом я был под семь футов. У меня пальцы размером с бананы. Меня боятся дети. Вряд ли я доживу до сорока: такие, как я, умирают рано.

Я спросил:

– Что происходит? Вы знаете, что происходит?

– Вражеский снаряд попал в центральный процессор, – ответил он. – Двести тысяч человек, подключенных параллельно, разорвало на куски. Разумеется, у нас есть зеркала, оглянуться не успеешь, как все восстановим. Ты тут в свободном полете на пару наносекунд, пока мы Лондон переподключаем.

– Вы что, боги? – спросил я. По-моему, он нес какую-то ахинею.

– Да. Нет. Не совсем, – сказал он. – Не в том смысле, в каком понимаешь ты.

А потом мир дернулся, и я опять шел на работу в то утро, наливал себе чай и переживал самое долгое и самое странное дежавю за всю жизнь. Двадцать минут заранее знал, что́ сейчас скажут и сделают остальные. А потом все прошло, и время опять потекло, как всегда, – секунда за секундой, одна после другой, как им, собственно, и положено.

Проходили часы, дни и годы.

Меня уволили из магазина ковров, и я устроился бухгалтером в фирму, торговавшую счетными машинами. Женился на девушке по имени Сандра, с которой познакомился в бассейне, и у нас родилось двое детей – нормальные дети нормальных размеров, – и мне казалось, что нашу семью ничто не разрушит, но ошибся: жена ушла от меня и забрала детей. Мне было под тридцать, наступил 1986 год. Я устроился в магазинчик на Тоттенхэм-Корт-роуд, где торговали компьютерами, – как выяснилось, мне это удается.

Мне нравились компьютеры.

Мне нравилось, как они работают. Прекрасное было время. Помню нашу самую первую партию АТ с жестким диском на 40 мегабайт… Да, в то время я был впечатлительный.

Я по-прежнему жил в Эджвере и ездил на работу по Северной линии. И вот как-то вечером по дороге домой – мы только что проехали Юстон, и половина вагона вышла – я рассматривал пассажиров поверх «Ивнинг Стандард», думал, кто они такие, кто они на самом деле, внутри: стройная чернокожая девушка, рьяно строчившая в блокноте, миниатюрная старушка в зеленой бархатной шляпке, девочка с собакой, бородатый мужик в тюрбане…

Поезд остановился в тоннеле.

Ну, это мне так показалось: я решил, что поезд остановился в тоннеле. Стало очень тихо.

А потом мы проехали Юстон, и половина вагона вышла.

А потом мы проехали Юстон, и половина вагона вышла. А я рассматривал пассажиров в вагоне и думал, кто они на самом деле, внутри, и поезд остановился в тоннеле, и стало очень тихо.

А потом поезд дернуло так резко, что я подумал – в нас врезался другой поезд.

А потом мы проехали Юстон, и половина вагона вышла. А потом поезд остановился в тоннеле, и стало…

(«Восстановительные работы уже ведутся», – прошептал голос у меня в голове.)

На этот раз, когда поезд замедлился перед Юстоном, я заподозрил, что схожу с ума: я как будто попал в видеозапись, которую гоняют рывками вперед-назад. Я понимал, что творится, но ничего, ничегошеньки не мог изменить, не мог вырваться из этой петли.

Чернокожая девушка, сидевшая рядом, сунула мне листок из блокнота. На листке было написано: МЫ ВСЕ УМЕРЛИ?

Я пожал плечами. Я не знал. Нормальное объяснение, не хуже любого другого.

Весь мир медленно побелел.

У меня под ногами не было пола, над головой тоже ничего, никакого ощущения ни пространства, ни времени. Я был в каком-то белом месте. И не один.

– Опять ты? – сказал человек в роговых очках с толстыми стеклами и дорогом элегантном костюме – может, «Армани». – Гигант. Мы же только что виделись.

– Это вряд ли, – сказал я.

– Полчаса назад. Когда в центральный процессор снаряд попал.

– В магазине ковров? Это было давно. Полжизни прошло.

– Тридцать семь минут назад. С тех пор мы работаем в ускоренном режиме, ставим «заплаты» где можем и пытаемся все наладить.

– Кто запустил снаряд? – спросил я. – Русские? Иранцы?

– Инопланетяне, – ответил он.

– Это что, шутка?

– Да вроде нет. Мы уже триста лет засылаем зонды в космос. Похоже, кто-то нас отследил. Мы узнали, когда ударил первый снаряд. На ликвидацию последствий ушло больше двадцати минут. Поэтому мы и включили ускоренный режим обработки данных. У тебя не было ощущения, что последние десять лет пролетели как одно мгновение?

– Да, пожалуй.

– Теперь ты знаешь, почему. Мы работаем в ускоренном режиме, пытаясь поддерживать реальность в привычном виде, пока основная нагрузка лежит на сопроцессоре.

– И что вы намерены делать?