Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности

Ситуацию и в этом случае могло изменить интенсивное жилищное строительство и введение поквартирного распределения жилья. С началом «хрущевской жилищной реформы» в квартирах для одной семьи появился официально презентованный властью локус, где можно было комфортно использовать средства декоративной косметики, одеколоны и духи, а также делать домашний маникюр и модные прически. Конечно, женщны наводили красоту и в убогом общежитии, и в многонаселенных коммуналках. Особа в папильотках и бигуди, а иногда и с омолаживающими масками из клубники, огурцов и т. д. – постоянная фигура советских фильмов 1940–1950-х годов. Презентация ухода за собой в публичном пространстве – привычка не слишком хорошая. Важным здесь является результат, а не процесс. Женское стремление приукрасить себя порой не раздражало, а, напротив, умиляло мужчин. Андрей Битов в романе «Пушкинский дом» (1978) описал мужскую реакцию на повседневные дамские практики в коммуналках конца 1950-х годов: «Его радовала закопченная железная вилка, которую Фаина уходила калить на кухню на газе, возвращалась, отставив руку в сторону с раскаленной вилкой и помахивая ею (на вилку она наматывала прядь, совершая последний и самый выразительный локон), и столовый нож, которым она с поразительной ловкостью загибала себе ресницы, и иголка, которой она разделяла по отдельности ресницы уже накрашенные…» Удивительно созвучны эти строки с настроением героя романа Эриха Марии Ремарка «Три товарища» (1936). Чахоточная Пат, любовница главного героя романа, наводила красоту в комнате жалкого пансиона, но это не мешало ей выглядеть обворожительной в глазах возлюбленного: «Никогда еще я не чувствовал с такой силой вечную, непостижимую тайну женщины, как в минуты, когда она тихо двигалась перед зеркалом, задумчиво гляделась в него, полностью растворялась в себе, уходя в подсознательное, необъяснимое самоощущение своего пола… Я любил мягкие и плавные движения Пат, когда она стояла у зеркала; какое это было чудесное зрелище… или бережно и осторожно, как стрелу, подносила к бровям карандаш. В такие минуты в ней было что-то от лани, и от гибкой пантеры, и даже от амазонки перед боем». Но для такого восторга надо иметь литературный талант. Ведь при всей трогательности описаний и Ремарка, и Битова убогость косметических потуг в сложных бытовых условиях очевидна.