Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности

Эти сведения – несомненное доказательство разнообразия вариантов обустройства пространства сугубо частной жизни в типовом строительстве 1950–1960-х годов. Но, несмотря на все радости «ванно-унитазной собственности», в начале 1960-х годов проявились признаки недовольства благоустройством нового жилья. Новоселов раздражала плохая звукоизоляция в «хрущевках», узковатые коридоры и др. Но самой главной причиной скептических настроений оказались размеры и туалетов, и ванных комнат. Споры о площадях и объемах санузлов в архитектурной среде велись задолго до реального появления «гаванн» в быту горожан. Еще в январе 1951 года в условиях господства сталинского «большого стиля» и в зодчестве, и в официальных канонах быта на партийном совещании, посвященном, в частности, и архитектуре жилых зданий, прозвучали следующие слова: «А не будет ли нам стыдно за квартиры, которые мы построили в это время? <..> Мы предлагаем здесь объединенный санитарный узел, [где] нельзя поставить стул около ванны». Выступающий, по-видимому, имел в виду первые опытные блочные малогабаритки. В конце 1955 года, то есть до официального старта возведения «хрущевок» с «гаваннами», в разного рода контролирующие инстанции начали поступать письма с критикой нового стиля в строительстве жилья. Так, в адрес II Всесоюзного съезда советских архитекторов приходили жалобы, правда, как правило, анонимные, где утверждалось: «Теперь архитекторы… места общего пользования до того сократят, что уборной нужно будет пользоваться стоя».

Трудно сказать, кто предъявлял такие претензии: недовольные самоуправством нового партийно-советского руководства архитекторы, приверженцы канонов «большого стиля» или, действительно, новоселы. Важнее другое – власть явно раздражали претензии к размерам санудобств. Современники вспоминали, что Хрущев во время одного из посещений московских строек в конце 1950-х годов категорически запретил увеличивать туалеты даже на полметра. Он опасался, что это приведет к потерям 2,5 миллиона квадратных метров жилья. Партийный лидер, выслушав жалобы на тесноту отхожего места, сам зашел в него и заявил: «Ничего, я пролезаю, и другие пролезут».

Неудивительно, что СНиПы 1962 года так подробно прописали размеры уборных в системе нового строительства. Гипотетически застрять в туалете размером 0,8 на 1,2 или на 1,5 метра можно при окружности бедер 2,5 метра! – и при таких габаритах фигуры раздельный санузел вообще-то менее удобен, чем совмещенный. Но именно он стал объектом наибольшего общественного недовольства. Журнал «Крокодил» отразил эту коллизию в сфере быта новоселов. В восьмом номере журнала за 1962 год можно увидеть карикатуру Юрия Федорова в серии «Весенние изобасни» со следующим текстом: «Хорошо Аисту (так в источнике. – Н. Л.) в малогабаритной ванне – он всю жизнь на одной ноге стоит». Художник аллегорически изобразил проблему «крупной фигуры» в сидячей ванне размером 1,2 на 0,7 метра. Не ускользнули от внимания карикатуристов и совсем пикантные подробности существования в квартирах с совмещенными санузлами. Об этом свидетельствует изошутка художника Сергея Кузьмина: «Умоляю тебя, нырни на две минутки…» в четвертом номере «Крокодила» за 1962 год. Создается впечатление, что из памяти новоселов довольно быстро стерлись воспоминания о тазиках и корытах, в которых приходилось мыться на кухнях, а нередко и прямо в комнатах коммуналок и бараков. Похоже, что бывшие их жители забыли и реалии анекдота, появившегося еще в 1930-х годах: «Откуда пошла чечетка? – Из большой коммунальной квартиры, где на восемь семей – одна уборная».

Конечно, размер и раздельных, и совмещенных санузлов «хрущевок» невелик, хотя непонятно, с чем его следует сравнивать. Ведь до середины 1950-х годов в СССР не существовало четко установленных норм индивидуальных помещений для мытья. Кроме того, каноны малогабаритного строительства заимствовали на Западе, в частности во Франции. В парижских ашелемах, появившихся в конце 1950-х – начале 1960-х годов, санузлы не отличались большим метражом. Конечно, маленькая ванная комната с унитазом в «квартирке» молодого любовника, представляющей «нечто среднее между логовом студента и солидного человека», смущала героиню романа Франсуазы Саган «Сигнал к капитуляции» (1965) Люсиль. Ей, вообще-то постоянно живущей в загородном замке своего пожилого покровителя, одинаково миниатюрные ванная и жилая комнаты кажутся странными. Однако основную массу французов в 1960-х годах устраивали удобства возводимых муниципалитетами ашелемов, хотя приобрести их могли далеко не все.

Крокодил. 1962. № 8. Рисунок Ю. Федорова

Крокодил. 1962. № 4. Рисунок С. Кузьмина