Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности

В целом же правилам жизни в новых условиях тоже пришлось учиться. Интересное подтверждение этой в общем-то банальной сентенции удалось обнаружить в материалах сравнительно недавних опросов жителей пятиэтажек Сталинграда-Волгограда. Одна из респонденток рассказывала: «Так, чтобы каждый день купаться, – такого не было, это пришло со временем. Может, раза два в неделю мы основательно купались. Не приучены мы были, мама у меня из деревни, не приучены были купаться часто, хотя в квартире все было». Действительно, новоселам, обладателям индивидуальных «гаванн», приходилось выстраивать целую политику освоения нового пространства. Оно задумывалось как сугубо гигиеническая среда, рассчитанная в первую очередь на поддержание определенного уровня чистоты тела и его ухоженности. Уже упоминавшийся Арабов писал: «В пятиэтажных хрущобах ванны были… чаще всего сидячие, а рядом с ними уже появился зловещий унитаз. До маленьких белых квадратов, на которых можно только стоять, обливаясь душем, фантазия не доходила, они появились лет через пятнадцать и окончательно свели на нет место, где рождались мечты. Теперь оно превратилось в банальную помывочную».

Аскетическая прагматика санузлов в «хрущевках» соответствовала особой западной стилистике быта. Лежание в ванной как гедонистская практика все же требовало не только соответствующего пространства, но и некоего объема свободного времени. Расслабляющие водные процедуры из домашнего пространства в СССР стали перемещаться в бани. Эти учреждения при наличии персональных ванн утрачивали свое значение как места просто гигиенического характера. Показательна карикатура, помещенная в одном из номеров журнала «Огонек» за 1961 год. На ней изображен эстрадный оркестр, играющий в бане. Подпись под карикатурой гласила: «У всех квартиры с ваннами. Приходится как-то завлекать посетителей». Конечно, это преувеличение. Многие жители советских городов по-прежнему пользовались банями и в 1960-х годах, и позже. Но для обладателей ванн поход в баню становился приятной экзотической формой досуга, а не простой гигиенической практикой. Любопытную характеристику этого процесса дал в своих воспоминаниях Олег Куратов, представитель советской технической интеллигенции, прошедший в 1960–1980-х годах путь от простого инженера в Новосибирске до руководителя Главка атомного ведомства СССР. «В шестидесятые-восьмидесятые годы, – пишет Куратов, – в Москве и во многих других городах бани становились все более популярными. Все, кто раньше посещал их исключительно в гигиенических целях, довольствовались домашними душами и ванными. Бани превращались в народные клубы с парной, мытьем, выпивкой, закуской и неспешным свободным разговором».

Изменение культурно-бытового феномена бани зафиксировал и советский кинематограф. 1 января 1976 года по советскому телевидению с невиданным успехом прошла картина Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром». В разряд афоризмов вошли реплики актеров о традиции похода в баню перед Новым годом. Менее популярной, но более знаковой представляется фраза, вложенная в уста Ипполита (актер Юрий Яковлев), человека слишком рационального, лишенного фантазии: «Зачем вы в баню пошли? У вас что, ванной в доме нет?» Действительно, ванная, совмещенная с туалетом или раздельная, уже появилась у тех, кто в конце 1950-х – начале 1960-х годов поселился в «хрущевках». Но со временем и это обесценилось. Ведь то, что есть у всех, – уже не предмет вожделения.

Часть III. Жилая площадь

И маленькие кухни, и «гаванны» – локусы так называемой подсобной площади малогабаритных отдельных квартир, – безусловно, изменили быт советских горожан. В их жизни появились новые практики питания и гигиены. Одновременно «личные места общего пользования» косвенно влияли и на другие сферы обыденности. Небольшие размеры кухонь и санузлов в типовых квартирах позволили увеличить так называемую жилую площадь. Ее территория включала места для сна и прокреации, проще говоря, секса и зачатия потомства, а также разного рода домашних занятий.